Стоит только расхотеть

Она ответила почти сразу, но была какой-то грустной, и на вопросы отвечала невпопад, хоть и уверяла, что все нормально. Женька не стал допытываться, а решил, что в очередной раз что-то стряслось у нее на работе. Однако ему вдруг стало тревожно, и он так и не смог нормально уснуть. Поэтому запиликавший в пять утра будильник его не разбудил. Он оделся, позавтракал, сдал ключи от номера администратору гостиницы и сел в машину. На часах было полшестого утра.

К 2 часам пополудни Женька был уже в сорока километрах от Питера. Он уже представлял, как обнимет Вику и закружит ее по прихожей…

Из задумчивости его вывел пронзительный визг тормозов: ехавшую по встречной полосе фуру начало заносить поперек дороги. Тихомиров резко вывернул руль в сторону обочины, но не рассчитал. От резкого маневра шедший с приличной скоростью автомобиль слетел в кювет и несколько раз перевернулся. Женька даже не успел испугаться.

«Ну вот и все… Конец… Эх Вичка-Вичка» — только и успел подумать он перед тем, как наступила темнота.

Через пятнадцать минут к месту аварии подъехали спасатели и машины ДПС. Инспектор ГАИ вышел из автомобиля и оглядел развернувшуюся пред ним картину. Три машины были подмяты фурой, валявшейся поперек дороги.

«Все пострадавшие, конечно, не жильцы» — промелькнуло у него в голове. Какое-то время он смотрел, как суетятся спасатели, пытаясь достать погибших и раненых, потом подошел к обочине дороги и увидел в кювете еще один автомобиль.

— Командир — подозвал спасателя — здесь еще один пострадавший. И, похоже, уже мертв…

26 и последняя

Весь день после прихода Вики Димка промаялся. Он отчетливо понимал, что еще чуть-чуть и любимая девушка, наконец, останется с ним. Проснувшаяся совесть, конечно, беспрестанно напоминала, что сейчас Вика собирается замуж за Женьку, и это было бы очень некрасиво — отбить невесту у лучшего друга прямо перед свадьбой. Но, с другой стороны, он уже не мог оставить ее вот так. Вика была ему необходима, как запойному пьянице был необходим алкоголь.

Теперь Черкасов на своей шкуре почувствовал, что означает выражение «скрутить в бараний рог». Его и скручивало, стоило только представить, как Женька ведет Вику в ЗАГС, а он, как последний мазохист, является свидетелем всего этого безобразия. Промучившись весь день, он твердо решил назавтра сходить к Вике и поставить вопрос ребром: или она остается с Черкасовым, или он уходит из ее жизни. Звучало это, конечно, самонадеянно, да и не очень красиво, в конце-концов. Но Димка тоже больше не мог находиться в неопределенности. Либо пан, либо пропал.

С этой мыслью Димка лег спать. Но сон не шел. Наверное, так чувствует себя преступник перед казнью. Если она согласится, то Димка сам поговорит с Тихомировым. В конце-концов, тот все поймет. Не будет же Тихомиров силком удерживать Вику, если она любит Диму. А если нет? Что делать тогда? Как заставить себя отойти, если он обманулся, и Вика любит Женю? Об этом Черкасов старался не думать.

Только под утро он провалился в тяжелый сон, и проснулся около полудня. Димка решил не откладывать объяснений в долгий ящик. Позавтракав и приняв душ, он отправился к Вике, благо ее адрес накрепко врезался ему в память.

Вика провожала Камиллу домой. Откровенно говоря, ей вовсе не хотелось, чтобы Вельская уезжала прямо сейчас. Не хотелось оставаться одной в таком состоянии. Ее мучила необходимость разговора с Женькой. Она злилась на себя, стыдилась того, что до сих пор не выкинула Черкасова из головы и этими своими метаниями предает замечательного человека. Женька умудрился заставить ее быть счастливой. И оставить его ради Димки было последней подлостью. Но и Черкасова забыть она так и не смогла окончательно.

Камилла смотрела на нее, как на умалишенную, и, как могла, отговаривала от самоубийственных, с ее точки зрения, поступков.

— Ну что ты заладила, как старый попугай? «Надо поговорить-надо поговорить» — возмущалась она.

— Вот скажи, ты что, серьезно готова пожертвовать таким мужчиной, как Женька, чтобы остаться с этим уродом Черкасовым?

— Не знаю я, Мил! — раздраженно огрызалась та.

— Но обманывать Женю, пытаясь закончить свои интрижки с Димкой у него за спиной, считаю нечестным.

— Боже мой, какая нечеловеческая честность! — досадливо хлопнула себя по лбу Вельская. — Вот ты сейчас правильно сказала: интрижки. Ты пойми, пожалуйста, что поступаешь, как дура. Чего ты добьешься, рассказав Женьке обо всем этом?

— Очищу вою совесть.

— Тебе твоя гребаная совесть что, дороже счастья и спокойствия Жени? То есть молчать тебе совесть не позволяет, а плюнуть в душу хорошему человеку — всегда пожалуйста?

— Милка, ну ты же знаешь, что все не так — сильно страдая, простонала Вика — А если не так, то послушай меня, коза упрямая. Пока ты не поцеловала Черкасова, не переспала с ним у Женьки за спиной, или не вознамерилась уйти к этому гоблину, молчи в тряпочку, как партизан, поняла?