Стокгольм (СИ)

Придерживая сына одной рукой, другой набираю сообщение маме, чтобы она сама подобрала Теодору няню. Она мать, бабушка и врач, она разбирается в этом явно лучше меня. Никогда не забуду, как она учила меня менять ему подгузники. Грейс, моя мама, мой супергерой. И я очень ей благодарен за всё.

Комментарий к

затравочка вам. :3

========== Часть 3 ==========

— Дерьмо! — папка с очередным резюме летит в стену моей просторной спальни и с грохотом приземляется на пол, еще больше выбесив меня.

Я не требую невозможного! Я просто хочу квалифицированную, не пожилую и адекватную женщину. Теодор будет активным ребенком, он уже активный, и я хочу, чтобы няня справлялась со своими обязанностями, а не умерла от сердечного приступа.

Из невозможного я хочу лишь то, чтобы она, эта молодая женщина, была… человечной. Для этого нужна мама, я понимаю это и принимаю, но это естественно, что я хочу для сына нежности и любви. Я хреновый отец. Я слишком крепко сжимаю его, слишком мало, ему неудобно… И меня бы, в принципе, устроило, если бы сыну менял подгузник не робот, а женщина, которая с легкостью пожалеет его. Которая действительно любит детей.

Радионяня пугает меня жутким шипением, сели батарейки, и я с большим трудом выбираюсь из-под одеяла. Господи, лишь бы Теодор поел и уснул еще на пару часов. Пожалуйста.

Захожу в уютную детскую и беру сына на руки, на автомате проверяя подгузник. Пусто.

— Ты голодный, да? Я тоже не люблю чувство голода, Теодор. И я чертовски счастлив, что ты никогда не узнаешь его так, как знаю я.

Мама сумела спасти меня. Меня забрали от моей биологической матери слишком рано, чтобы я что-то помнил. Но я точно помню, что всегда хотел есть. Помню эту режущую изнутри боль, когда желудок начинал переваривать сам себя. Уже тогда я знал, что не ел несколько дней. На память о тех временах я получил гастрит и вечную изжогу, не смотря на чертовски жесткую диету.

Беру с полки бутылочку, насыпаю две мерных ложки смеси и заливаю её теплой водой. Несколько долгих мгновений в нагревателе, и я проверяю на руке, как учила мама и фильмы, чтобы смесь не была горячей.

Разве смесь должна быть такой бежевой?.. Может, стерилизатор окислился? Он ведь может окислиться?

Грей, блять!

Кофе. Сраный кофе с привкусом молочной смеси.

Я чуть не убил сына. Четырехмесячному младенцу в жизни только кофе с молоком не хватает.

Во вторую бутылочку насыпаю точно две ложки смеси и ставлю в нагреватель. А с первой поступаю немного эгоистично: смирившись со вкусом, выливаю жижу в чашку и за несколько глотков выпиваю. Кофеин — главное.

Теодор жадно пьет свое молоко, не сводя своих огромных внимательных глазок с меня, и я устало улыбаюсь, целуя его в лоб, стараясь не мешать ему кушать.

Я очень хорошо помню тот день, когда моя младшая сестра появилась в нашем доме. Улыбчивая, такая забавная в своем кукольно-розовом платье. Карие глаза сияли, а темные волосы только пробивались на маленькой головке. Её, зачем-то, обстригли налысо, и мама повязывала ей красивые банты на поясе. Я искренне полюбил её, и до сих пор обожаю, хоть она и доставляет много проблем…

Поэтому я не испугался, когда Лейла явилась и сказала, что у нас будет ребенок. Растерялся, но не более. Не обрадовался, но принял. Я хотел этого ребенка. Возможно, в силу возраста, социального статуса и рисков, но хотел и не жалею об этом.

— Ты у меня очень хороший, Теодор. Папа любит тебя. Как умеет, но любит, очень. Нам просто нужна няня, и мы не пропадём.

Я так хочу спать, но перебарываю себя, укутывая сытого сына в одеяло и располагая на своем плече, прикрытом полотенцем. Теперь я в курсе, и всегда начеку.

Он мой, такой крохотный и беззащитный, та странная леди ведь действительно была права, он не может без меня, он безоговорочно любит меня всем своим существом.

Я две недели не появлялся на работе, когда Теодор только родился. Был с ним каждую минуту, следил за маленьким человечком и готов был разнести к чертям всю больницу, понимая, что в нём так много химии, что он не может без всех этих медицинских проводов и трубок, а самый крохотный подгузник, что я смог найти, закрывает все его тело. Что он на грани жизни и смерти.

— Ты станешь старше, и мы обязательно каждый год будет летать во Флориду, в Мир Дисней. Объездим все достопримечательности Штатов. И я научу тебя рыбачить, как твой дедушка учил меня. А когда подрастёшь еще немного — я покажу тебе мир, — малыш смешно зевает, и я продолжаю кружить по комнате, пока он совсем не уснёт. — Спи крепко, Теодор. Набирайся сил, завтра нас ждет очередная порция потенциальных нянь, а потом мы поедем в гости.

Я не помню, как именно оказываюсь в собственной постели, но я очень благодарен сыну, что он дал мне поспать до самого утра.

***

— Здравствуй, сынок, — мама целует меня в щеки, запустив в дом, и тут же забирает переноску с Теодором. — У нас сегодня незапланированная небольшая вечеринка.

— Много гостей?

— К Миа приехали подружки, а ко мне Элена. Наш дедушка на деловой встрече, но он скоро вернется.

— Я хочу кофе, мам.