Стократ

– Он знает обо мне все, что мужчине пристойно знать о приличной девушке. Дальше?

– Тебя знобит, – сказал Стократ.

Ее в самом деле трясло, и все сильнее. Нож в ее руке плясал.

– Если ты заболела – я, скорее всего, могу помочь, – сказал Стократ, глядя, как кончик ножа выписывает восьмерки. – Я знаю целебные травы и отлично умею их применять, будь спокойна. Но тебе надо в постель. Давай сошлемся на твою болезнь и отсрочим свадьбу…

– Этой свадьбы не будет!

– Мир, я понимаю тебя, – сказал он как мог мягко. – Но ты отвечаешь не только за себя, но и за благополучие целого края…

– Блевать охота от твоих карамельных слов.

– Мир, ты дочь властителя…

– Да не дочь я! – выкрикнула она с отчаянием. – Я подкидыш!

Мальчишка, воспользовавшись мгновенным замешательством Стократа, ухватил нож поудобнее и приготовился к прыжку. Стократ глянул на него – мальчишка попятился.

– Мир, что же ты говоришь?

– То, что слышал! Я не дочь властителя, моя кормилица соврала ему… Она призналась мне, только когда умирала… меня нашли в лесу, я была маленькая, меня принес незнакомый человек, она выкормила меня… а Грану соврала, что я его дочь!

Стократ снова глянул на мальчишку:

– Ты знал?

Тот молча кивнул, но кинжала не выпустил.

– Возвращайся к властителю, если хочешь, – с усилием продолжала Мир, – и расскажи ему…

– Плохая идея, – задумчиво сказал Стократ. – На всякий случай знай, что я тебя не предам.

Она выронила нож и крепче сжала зубы, чтобы не стучали. Жар все сильнее, с беспокойством подумал Стократ.

– Рассказать правду – плохая идея, – повторил Стократ, принимая решение. – Давай сначала вернемся, тебе надо лечь в постель. Свадьбу пока отложим, а там… поглядим. Я сам поговорю с Граном, ни словом не упомяну, что видел твоего друга, он будет в безопасности…

Он поднялся – плавно, чтобы не напугать ее. Снял перчатку, сделал шаг вперед, потом другой, обогнул костер, протянул ей руку. Ее губы дрогнули – через миг она должна была всхлипнуть и опереться на его ладонь…

Он глянула на него снизу вверх, прыгнула упруго и сильно, как блоха, и бросилась вверх по склону. Затрещали кусты.

– Дан! – донеслось сверху. – Беги!

Забилась на привязи лошадь. Стократ рванулся за Мир – и остановился. Девушка продиралась сквозь чащу вверх: по острым камням, по крутому склону, где сучья торчали, как деревянные копья. Стократ испугался, что, услышав погоню, она занервничает, оступится и сорвется…

В этот момент камень, на который наступила Мир, качнулся у нее под ногами. Девушка взмахнула руками, будто собираясь взлететь, и действительно полетела – вниз, спиной вперед.

От ее крика у Стократа волосы встали дыбом. Он ясно представил Мир, нанизанную на сучок, словно бабочка на иглу. Он кинулся по склону, второпях рубя кусты и ветки, проклиная эту дуру, только бы она осталась жива…

Она дышала. Рубашка на груди была целой и чистой.

– Не прикасайся ко мне! – она пыталась встать, но подвернула ногу.

– Что с тобой?

– Не трогай меня!

Она все-таки поднялась, кинулась прочь, захромала и снова грохнулась на четвереньки. Ее рубашка была разорвана сзади от плеча до пояса, и на окровавленной спине открывалась карта Обитаемого Мира.

Стократ видел карту много раз, год за годом проверял ее своими ногами. Карту рисовали на свитках и досках, но никогда – на девичьей коже, перепачканной кровью; линии и символы, очертания гор и рек проступали синим контуром, будто лопнувшие сосуды. Очертания земель и владений. Города и реки. Можно было различить даже буквы: «Земли… Гран…»

Ее дружок пробился сквозь заросли, потрясая кинжалом. Стократ сбил его с ног, отобрал оружие и оглушил точным ударом. Вернулся к Мир, перехватил ее руку с занесенным ножом, перевернул лицом вниз и промокнул кровь на спине остатками рубашки.

Столица Гран на карте была пробита древесным сучком. Мир напоролась на острейшую деревяшку, к счастью, уже на излете своего падения. Сучок поранил только кожу, зато глубоко поранил: земли Гран – их изображение на карте – утопали в крови.

– Это татуировка?

– Отпусти, я убью тебя! Я скажу властителю…

– Тихо, ты поранилась…

Ветер завертелся в кронах. Ноздри Стократа задрожали: пахнуло дымом. Не мирным. Дымом пожарища.

Искры из печки попали на соломенную подстилку?

Пьяница, засыпая, опрокинул в постель свечу?

Снова донесся ветер, и Стократу послышались крики и лязг. Девочка задергалась, пытаясь вырваться.

– Это было у тебя всегда?

– Отпусти, мерзавец!

– Просто скажи – что это?

Она зарычала, как бешеный кот, но Стократ не выпускал ее. На белой спине девушки сворачивалась кровь, и в новом пурпурном обличье проступали Выворот и Лесной Край, изгибы Светлой, устье Темной и Гремячий порт.

– Послушай, откуда у тебя на спине весь Обитаемый Мир?!

– Будь ты проклят, проклятый колдун, я засуну твой проклятый язык глубоко тебе…

Заворочался, приходя в себя, парень.

– Так может… это и есть твоя болезнь?!

Она застонала, и Стократ понял: на этот раз угадал.

– Я тебя отпущу, только не беги никуда. А то ведь напорешься, как на вертел, и будет еще хуже…