Столб словесного огня. Стихотворения и поэмы. Том 1

Люблю у моря ласковое лето:
Как мать, оно заботится о нас.
Уже призыв червленого голета
Звучит в окно и будит в ранний час.

Скорей! Скорей! Серебряной одето

Фатою море, палевый атлас
Повсюду зыблется. На грудь поэта
Главу склоняет вдумчивую Спас,

И Тайной Вечери лучистый кубок

Ему с улыбкой грустной подает...
И кажется ему, что не обрубок

Бесцельный по морю тогда плывет,

И звонкий слышит он полет голубок
У Рая отыскавшихся ворот.

ЖАЛО СМЕРТИ

Как странно это всё, как это странно!
Вот я нагой на солнышке лежу
И жадными глазами неустанно
На таинство лазурное гляжу.

А завтра так же дымчато, туманно

Всё будет: небо, океан внизу,
А я безгласный буду, бездыханный,
И время заметет мою межу.

И для меня как будто не бывало

Вокруг всех этих красочных чудес,
И дымчатого Тайны покрывала

Как будто я не колыхал завес!

Нелепо, Смерть, твое слепое жало,
И быть не может, чтоб я весь исчез!

АГАВЫ

На пламенной скале в жемчужной пене,
Где задохнулись бы простые травы,
Где даже козы сбили бы колени, –
Стальные, грозные растут агавы.

Растут и любят – в жемчугов оправе –

Один лишь раз, не ведая измены,
Затем сухие опускают главы,
Мечам подобные, на склонов стены.

Но канделябр – столпом из малахита –

Подъемлется от ревностной любви,
И сотнями свечей его увита

Вершина гордая; и вся в крови

Стекающей – скала, и ей омыта.
Люби как он – и выспренно живи!

КРУШЕНИЕ

Какая мрачная и грозная картина!
Чернильным облаком покрыт небесный свод.
Как черный обелиск, угрюмый остров Тино
Подъемлется из возбужденных вод.

На рифах штурмовых пугливо бригантина

Лавирует вдали в зияющий проход,
И брызжет и плюет свирепая ундина
На жалких беглецов напуганный народ.

И ветер темные вершины пригибает,

И синей бахромой свисают облака,
И молнии трезубец мглу пронзает...

И глаз зловеще­белый маяка

Глядит во тьму – бесстрастно, словно знает,
Что там плывут – два мертвых мотылька.

СОН

Свинец вокруг и серые обрывки
Изодранных небесных парусов.
Холодный ветер сонные загривки
Подъемлет нерешительных валов.

Но спят в заливе мирные оливки,

И чуть колышутся у берегов
Трудолюбивые морские сивки –
Зеленые паранцы рыбаков.

И рев далекий спящих не тревожит,

Как человека – погребальный звон
Чужих, непостижимых похорон:

И нас когда­нибудь в гробы уложат

И понесут под погребальный звон,
Но это – сон, непостижимый сон!

ПРИСТУП