Столб словесного огня. Стихотворения и поэмы. Том 1

Небо – бирюзовый полог,
Солнце – пламенный тюльпан.
Спят рои по ульям пчелок,
Спит еще Великий Пан.
Но порхает, как снежинка,
По саду уж мотылек,
Но кружится, как пушинка,
Серый с крыльями зверек.
Словно пьяный, словно сонный,
Он трепещет по аллее...
Вот он, как бесцеремонный,
Чуть моей коснулся шеи,
Вот, как молнией сраженный,
Он упал вдруг на газон
Подле липы задымленной, –
Кончился крылатый сон.
Мы сидели на скамейке,
Пораженные концом
Бедной мышки­чародейки,
Мы склонились к ней лицом.
Бедный серенький комочек!
Обожженные, как спички,
Крылышки, весь в ноготочек,
Жалче всякой мертвой птички.
Смерть получше, чем Икара,
Легче, мягче, словно снег
Вдруг растаял от пожара,
Как от вешних синих нег.
Веточкой ты прикоснулась
С любопытством, но она
Неожиданно очнулась,
Как от тягостного сна,
И изящною спиралью
Взвилась в неба бирюзу,
Опьяненная удалью,
Вызвав у тебя слезу
Радости и восхищенья.
Мы, подобно этой мыши,
Улетим без возвращенья
Скоро к солнышку, – и выше!

КОСМИЧЕСКИЙ ПЕАН

Как исполинский в синеве
Столетний палевый платан,
В моей усталой голове
Родной бушует океан.
Там целый лабиринт ветвей,
Как пальцы бледных мертвецов,
Там бисер мечет соловей
И стаи резвые скворцов.
Там волн соленых бирюза,
Там листья, пена, там жемчуг,
Там умиления слеза,
Червленый там с драконом струг.
Мне тяжело вмещать их всех,
И я сжимаю жаркий лоб,
Но раздается жуткий смех, –
И мне плывет навстречу гроб.
Но я его еще страшусь,
Но я его еще топлю,
Хоть с детства я уже не трус
И вечность синюю люблю.
Но ведь она уже и так
Синеет где­то чрез Хаос,
И у меня в душе верстак,
И у меня в душе Христос.
Я с Ним на кедровом кресте
Вишу уже полсотни лет,
Но я служу одной мечте,
Я одинокий ведь поэт.
Целуй меня опять в уста,
Подружка милая моя:
Ты у подножия креста,
Свисает долу голова.
Столетний у меня платан
Бушует в смутной голове,
У ног бушует океан,
Я растекаюсь в синеве.

ПЕРЕПЕЛКИ