Душа мрачна. Мрачны над крышей тучи,Как рыцари в завороненных латах...И всё же мне перед грозою лучше,Чем в пламенном рубиновом закате:Я создан для космической трагедииИ я люблю истории шахматы.Герои мне из окисленной меди,Восставшие с полей пустынной Трои,Нередко снятся в полуночном бреде...Душа мрачна. Как белый альбатрос,Летаю я над ледовитым морем,И в крылья пьяный мне палит матрос,Но, смерть давно уж не считая горем,Гляжу я на палящего в меня,Как облик белый, просветленным взором,И расплываюсь в ореоле дня...И нет меня уже давнымдавно,Хоть и расту я из гнилого пняНад пропастью, где сыро и темно.
ЗВЕЗДНАЯ ГАРМОНИЯ
За облаками, на вершине голойПервосозданной, сумрачной горы,Покрытой горностаевою столой,Лежал я для фантазии игры.И надо мной гирляндою веселойКружились неисчетные миры,И Млечный Путь с атолла на атоллыВился, как драгоценные чадры.И Хаоса мне чувствовалась близость,Несчастного в рассеяньи Отца,И всякая в душе исчезла низость,Как будто бы и мне уж нет концаИ золотая у меня подвижностьВ мозгу всего планетного венца.
ЯЗЫК ХАОСА
Звезды как шитье на мантии Божьей,Звезды как фигурный арабеск,Звезды на гирлянды роз похожиМеж колонн. Благоуханье. Блеск.Море всё как аспидовы кожи,Море – чешуя алмазных фреск,Море – крестный ход. В руках прохожихСвечи золотые. Всё гротеск.Черный парус я ночной тартаны,Что заснула меж горящих свеч,Волны чтото шепчут, как гитаны…Отвечаю им подергиваньем плеч.Меж ублюдков Божиих я самый странный,Но лишь мне дана в Хаосе речь.
ПУЗЫРЬКИ
Я наблюдал, как на морском бериллеВсплывали радужные пузырькиИ как они торжественно катили,Сплетаясь в арабески, на пески.Какая радость в этой хрупкой силе,Как синие несут их языки!Но вот уж в золотой они могиле,Вот радужные тухнут огоньки!Зачем они родились от ундиныРастрепанных, алмазовых волос?Зачем, взнесясь, горели на вершине?Да низачем – как ты, седой матрос,Кудато мчащийся на бригантинеИ безответный ставящий вопрос!