Столб словесного огня. Стихотворения и поэмы. Том 1

В изящной я живу спирали
На мшистой кладбища стене,
Живу без видимой печали
В полуденном лазурном сне.

Улитка я теперь лесная,

Чертящая иероглиф
Словесный, ничего не зная,
Чтоб не переводился миф.

Лебяжии когда­то крылья

Сверкали за моей спиной,
И без малейшего усилья
Я в солнца погружался зной.

Но праздное меж звезд летанье

Мне запретил однажды Бог,
И кончились мои скитанья
Средь млечных хаоса дорог.

Мучительный самоанализ

Меня затем века томил,
И крылья по грязи трепались,
И стал я сам себе не мил.

Как беспокойный оборотень,

Менял я каждый день наряд,
Но не был всё же беззаботен
И между голубых наяд.

Всё ниже в лестнице созданий

Я опускался день за днем,
От непосильных мне страданий,
От игр с таинственным огнем.

И только в этой вот спирали,

В ползучем домике моем,
Слова совсем поумирали,
И примирился я со злом.

На мшистой я ограде рая

Пишу святой иероглиф,
Чтоб, бесполезно умирая,
Серебряный оставить миф.

БЕЛЫЕ ОЛЕАНДРЫ

Букеты белых олеандров.
Дорожки словно саламандры
От пятен солнечных вокруг.
Меж стриженых самшитов круг
Пылающих пурпурных канн.
Вверху безбрежный океан
С недвижным страусовым пером,
Пьянящим как ямайский ром.

Блестящие листы магнолий

Таинственны, как древних схолий
В папирусах истлевший знак,
Как в тихих лотосах Карнак.
Фонтанов каплющий жемчуг
Рождает райских радуг круг.
Рыбешки красные хвостом
Раскрыли странных сказок том.

Я, черноризец Анатолий,

Меж олеандров и магнолий
Перебираю четок круг,
Чтобы не обуял испуг
Незримого теченья лет,
Чтоб слишком откровенный свет,
Который я так долго пил,
Меня совсем не ослепил.

Мне не мешают Александры

Глядеть на эти олеандры,
Не циник я, не Диоген,
Хоть и боюсь теней и стен.
Меж острия коварных бритв
Живу я только для молитв,
И синие вокруг слова
Находит в муках голова.

Я, черноризец Анатолий,

Оставлю много дивных схолий
К труду Небесного Отца:
Словесные мои солнца,
Как пламя тысячи лампад,
Кромешный озаряют ад.
Не слышно голосов Кассандр,
Цветет лилейный олеандр.

МОРСКАЯ ОДА