Столб словесного огня. Стихотворения и поэмы. Том 1

Меж огородами дорожка.
Змеящийся меж трав ручей.
Столетняя вблизи сторожка,
Забытая меж камышей,
Шуршащих сонно над муаром
Чуть­чуть струящейся волны.
Всё небо золотым пожаром
Залито, создающим сны.
Лягушки замерли в шампанском
На трели самой голубой,
Сверчки с веселием цыганским
Стрекочут с ней наперебой.
Цветочков пышные брокаты
Разостланы по сторонам,
Как будто райские палаты
Приблизились нежданно к нам.
Былинки самые простые
Одеты в золотой наряд,
Ромашки, как мужи святые,
У ног Спасителя стоят.
Крапивка даже у забора,
И сочный, дымчатый лопух,
Как канделябры средь собора,
Как мраморный на своде пух.
Ни человека, ни животных,
Лишь бабочки, лишь паучок,
Да тучек хоровод бессчетный,
С румянцем оживленных щек.
Нет никаких уже историй,
Нет никаких уже идей.
Никто не дует на цикорий,
Исчез кровавый лицедей.
И нет вчера, и нет сегодня,
И даже завтра вовсе нет.
Тут красота одна Господня,
Тут Вечности одной поэт.

ЗОЛОТОЙ ШПАТЕЛЬ

Сегодня в белоснежной туче
Я снова заприметил Бога.
Давно знакомый лик могучий
Глядел измученно и строго.

Морщины стали шире, глубже,

Глаза сияли из пещер,
Цвет ледянистых синих губ же
Напоминал туманность шхер.

Волосья развевались дико,

Волной зыбилась борода,
И, как в Сикстине, всё велико,
Подвижно, будто бы вода.

Рукой мозолистой Создатель

За золотой схватился луч, –
И исполинский начал шпатель
Счищать творение из туч...
1946

СМЕРТЬ

Лабиринт подвижных линий.
Клочья мрачных облаков.
Силуэты черных пиний.
Бушеванье злых валов.
Кой­когда лоскут лазури.
Гребень пенистой волны.
Склянки. Ложки. Блик глазури
В кувшине из тишины.
Мотылек сестры больничной.
Золотой кружок очков.
Глаз, к страданиям привычный.
Шелест женских башмаков.
Снова пара глаз пугливых,
Вдохновлявших душу глаз,
Так несказно несчастливых...
Выпить что­то вдруг приказ.
Снова пред глазами миний.
Солнце прячется в волнах.
Скалы. Шапки черных пиний.
Мачты в белых парусах.
Вдруг открыли будто ставни,
Засверкал за ними Днестр,
Зашуршали сонно плавни,
Зазвучал квакуш оркестр.
Люлька. В люльке я, младенец,
Много милых, мертвых лиц,
Много красных полотенец,
Много райских всюду птиц...
Черный занавес из плюша
В блестках золотых упал.
Мертвое лицо из рюша
Глянуло в потухший зал.
Чей­то крик раздался снизу,
Кто­то грохнул у стола.
Луч потух, задев за ризу...
Мрак мертвящий, мрак и мгла.

ВОСКРЕСЕНИЕ