Столешников переулок

Дальше коридор упирался в подсобную комнату без двери, темную и заваленную старой, пропыленной рухлядью. Время от времени из нее выпадал какой-нибудь предмет – безголовая кукла, книжка без обложки или изъеденная молью муфта, – который долго путался под ногами жильцов, перефутболивался из одного конца коридора в другой, пока не исчезал бесследно. К подсобке примыкала еще одна такая же комната без двери, но там стояли две стиральные машины, обе сломанные. Повернув налево, коридор утыкался в дверь туалетной комнаты, которая была метр шириной и три с половиной длиной. Вцементированный в пол почти на две трети высоты, белый унитаз терялся в конце этого ущелья, и казалось, находится за пределами квартиры, нависает над двором. Справа от туалета находилась ванная комната с огромной чугунной неэмалированной ванной, которая стояла у стены напротив входной двери и занимала почти все свободное пространство. По площади ванная комната – развернутый на девяносто градусов туалет – метр длины и три с половиной ширины. Над серединой ванны нависали два больших бронзовых крана с фигурными вентилями. Когда их открываешь, краны несколько секунд рычат и шипят возмущенно, потом срыгивают и только тогда начинают лить воду под однотонное урчание труб. Закрывались краны плотно, ни капли не пропускали. Не сказать, чтобы это была самая теплая комната квартиры, но самая сухая – точно. Сколько бы здесь не набрызгали воды, через полчаса становилось сухо. И стирка здесь сохла быстрее, чем в любом другом месте квартиры. Поэтому, наверное, в ванной комнате пахло не сыростью, плесенью, а той смесью железа и угля, какой бывает в старых кочегарках.

По правую сторону коридора до его поворота налево находились четыре жилые комнаты. В первые две вела одна дверь. Через нее попадаешь в маленький темный тамбур, в котором были еще две двери в комнаты пеналы, каждая чуть шире своего высокого окна, глядящего на четырехэтажный дом, расположенный по другую сторону Столешникова переулка. На стук из-за правой двери не ответили. Она оказалась не заперта. Полутораспальная кровать у правой стены, не застеленная, с матрацем в красную и желтовато-белую полоску и с бледно-коричневой подушкой с темно-серым штампом общежития института. Рядом с кроватью у левой стены – письменный стол без ящичков. Между кроватью и столом проход был узенький, только боком протиснешься. Последний хозяин этой комнаты часто спросонья налетал на стол и потом ругался на всю квартиру долго и матерно. На полу валялись два учебника по программе первого курса, тетради, газеты и несколько исписанных листов бумаги. Был человек – и нет его. Даже запаха не осталось, старым деревом тянет.

Во второй комнате слушали радио. Диктор предлагал баночное пиво, которое может получить подсуетившийся, который дозвонится первым и правильно ответит на вопрос. По голосу было слышно, что диктор уже продегустировал напиток, поимел положительные эмоции и собирался повторить их, опередив самого шустрого звонильщика.

– Заходи! – перекрикивая диктора, отреагировал Рамиль на стук в дверь.