Столетие Трагедии (СИ)

21 октября ВРК, толкаемый Лениным и Сталиным в шею, решил действовать. Он созвал общее собрание полковых комитетов петроградского гарнизона, которое приняло резолюцию, обещавшую "полную поддержку ВРК во всех его шагах, направленных к тому, чтобы теснее связать фронт с тылом в интересах революции" (ВРК, с. 60). Эта довольно туманная резолюция вовсе не обещала участия гарнизона в вооруженном восстании против Временного правительства, но все же "полная поддержка" - в чем-то - была обещана, и 22 октября ВРК послал своих представителей в штаб Петроградского военного округа "для совместной работы". Штаб отказался от сотрудничества, и ВРК объявил, что "порвав с организованным гарнизоном столицы, штаб становится прямым орудием контрреволюционных сил", и что отныне "никакие распоряжения по гарнизону, не подписанные ВРК, не действительны".

Это уже было, в сущности, открытое объявление войны Временному правительству, дополненное тем, что 23 октябри ВРК назначил в полки и в "особо важные пункты столицы" своих комиссаров "для охраны революционного порядка от контрреволюционных покушений". Но прямого вооруженного восстания ВРК все еще не начинал, и 24 октября нетерпеливый и негодующий Ленин писал своему ЦК:

"Нельзя ждать!! Можно потерять все !! Изо всех сил убеждаю товарищей, что теперь все висит на волоске. Надо, во что бы то ни стало, сегодня вечером, сегодня ночью арестовать правительство... Теперь уже поистине промедление в восстании смерти подобно". Готовясь начинать восстание для захвата власти, ВРК, однако, 24 октября опубликовал следующее сообщение: "Вопреки всякого рода слухам и толкам, ВРК заявляет, что он существует отнюдь не для того, чтобы подготовлять и осуществлять захват власти, но исключительно для защиты интересов петроградского гарнизона и демократии"; по предложению Троцкого (бывшего в то время председателем Петроградского совета) были добавлены слова: "от контрреволюционных и погромных посягательств" (ВРК, с. 99). Было одно обстоятельство, которое очень безпокоило накануне восстания: это было наличие в составе петроградского гарнизона трех донских казачьих полков. Сталин прекрасно понимал, что если бы три полка донцов атаковали слабые и плохо обученные отряды "красной гвардии", то они разбежались бы, и тогда было бы нечем прикрывать подразделения, реально действующие по захвату власти. Поэтому большевики, от имени Петроградского совета, 21 октября обратились к "братьям-казакам" с красноречивым воззванием, в котором они уверяли их в своем дружеском отношении к трудовому казачеству и в том, что слухи о враждебных намерениях совета против казаков и о подготовке в Петрограде вооруженного восстания распространяются негодяями и провокаторами. Воззвание заканчивалось любезным приглашением "братьев-казаков", но не на революцию, а на... концерты: Петроградский совет протягивал казакам "братскую руку" и сообщал: "На 22 октября совет назначил мирные митинги, собрания и концерты, где рабочие и солдаты, матросы и крестьяне будут слушать и обсуждать речи о войне и мире, о народной доле. На эти мирные, братские митинги мы приглашаем и вас. Добро пожаловать, братья-казаки!" ("Окт. восст.", с. 233).

Сталин говорил об этом периоде времени так:

Я беру протоколы заседания ЦК нашей партии от 10(23) октября 1917 года. Присутствуют: Ленин, Зиновьев, Каменев, Сталин, Троцкий, Свердлов, Урицкий, Дзержинский, Коллонтай, Бубнов, Сокольников, Ломов. Обсуждается вопрос о текущем моменте и восстании. После прений голосуется резолюция товарища Ленина о восстании. Резолюция принимается большинством 10 против 2. Кажется, ясно: ЦК большинством 10 против 2 постановил перейти к непосредственной практической работе по организации восстания. Центральный Комитет выбирает на этом же заседании политический центр по руководству восстанием под названием Политического бюро в составе: Ленина, Зиновьева, Сталина, Каменева, Троцкого, Сокольникова и Бубнова.

Таковы факты.

Эти протоколы сразу разрушают несколько легенд. Они разрушают легенду о том, что ЦК в своём большинстве стоял будто бы против восстания. Они разрушают также легенду о том, что ЦК в вопросе о восстании стоял будто бы перед расколом. Из протоколов ясно, что противники немедленного восстания - Каменев и Зиновьев - вошли в орган политического руководства восстанием наравне со сторонниками восстания. Ни о каком расколе не было и не могло быть речи.