СТОЛЕТИЕ ВОЙНЫ.(Англо-американская нефтяная политика и Новый Мировой Порядок)

Немногие понимали, что это могло быть частью хорошо продуманной стратегии, пока процесс уже не зашел достаточно далеко. Свободная торговля традиционно была требованием превосходящей экономической державы по отношению к своим слабым партнерам. К тому времени, когда стало ясно, в чем заключается программа Вашингтона, Америка в качестве гарантии, что вновь обращенные в идею свободного рынка не утратят своей веры и не попытаются вернуться к старым экономическим отношениям, в основном уже разоружила своих потенциальных оппонентов и, чтобы защитить свои завоевания, выстроила новое кольцо военных баз по всему миру.

В 1950-е годы во время Холодной войны и доктрины Эйзенхауэра Соединенные Штаты заявили о своей готовности, в том числе и военным путем, помочь любой ближневосточной стране, попросившей помощи в отражении любого вторжения, поддержанного международным коммунизмом. Четыре десятилетия после 1945 года эта кисть постоянно использовалась Вашингтоном, чтобы красить красной краской бесчисленных национальных лидеров от Моссадыка до Насера. Красный цвет оправдывал любую военную или другую операцию.

После 1990 года перед Вашингтоном встала значительная проблема. Теперь, когда опасность безбожного коммунизма больше не могла быть использована в качестве оправдания, какое пугало надо найти, чтобы обосновывать подобные деяния в будущей внешней политике? Ответ был найден только более чем десять лет спустя, в новом тысячелетии.

А тем временем американский истэблишмент приготовил полное блюдо угощений для ничего не подозревающего мира, и начал раздачу с Японии. Вашингтон знал, что его продолжающееся глобальное доминирование зависит от того, как он поведет себя с Евразией, от Европы до Тихого океана. Бывший президентский советник и геостратег Збигнев Бжезинский выразился на этот счет прямолинейно: «…В терминах, восходящих к более жестокому веку империй, есть три высших требования к имперской геостратегии — это предотвращать заговоры и поддерживать нужду в обеспечении безопасности среди вассалов, это следить, чтобы данники были уступчивыми и защищенными, это следить, чтобы варвары не сходились бы вместе». Это и было амбициозной программой действий.

Япония: ранить первого гуся в стае

Одним из самых главных вызовов роли США в мире после Холодной войны стала новая огромная экономическая мощь в мировой торговле и банковском деле их японского союзника. За послевоенный период Япония выстраивала свою экономическую державу осторожными шажками, всегда оглядываясь на своего военного покровителя, Вашингтон.

К концу 1980-х годов Япония рассматривалась как ведущая мировая экономическая и банковская сила. Люди заговорили о «Японии, которая может сказать нет» и о «японском экономическом вызове». Американские банки пребывали в глубочайшем со времен 1930-х годов кризисе, а американская промышленность была перегружена долгами и неконкурентоспособна. На таком фундаменте вряд ли можно было построить единственную оставшуюся в мире сверхдержаву, и администрация Буша это понимала.

Известные японские интеллектуалы и политики, такие как Кинхиде Мусякодзи, отчетливо осознавали особую природу японской модели. «Япония стала индустриальной, но не стала западной, — отмечал он. — Ее капитализм вполне отличается от западной версии и не основывается на формальной концепции отдельной личности. Япония исключительно приняла только концепции, связанные с государством, накоплением экономического богатства и технократическим рационализмом». Короче, как только Холодная война завершилась, японская модель, которую до этого терпели в качестве геополитического противовеса китайской и советской силе, стала главной проблемой для Вашингтона. Вскоре Япония это хорошо почувствовала.

Ни одна страна в течение 1980-х годов так не поддерживала бюджетные дефициты и избыточные расходы рейгановской эры настолько лояльно и энергично, чем бывший враг Вашингтона Япония. Даже Германия не была столь щедра. С точки зрения японцев, лояльность Токио и щедрая скупка долгов казначейства США, недвижимости и других активов, были вознаграждены в начале 1990-х годов одной из самых сокрушительных финансовых катастроф в мировой истории. В частных беседах многие японские бизнесмены говорили, что это было намеренной политикой Вашингтона, предпринятой для подрыва мирового экономического влияния Японии. В конце 1980-х годов гарвардский экономист, а затем министр финансов Клинтона Лоуренс Саммерс предупреждал: «В настоящий момент формируется азиатский экономический блок во главе с Японией… и это, возможно, означает, что правы те многие американцы, которые сегодня полагают, что Япония представляет для США угрозу большую, чем Советский Союз».