Столетняя война

Флот короля Франции покинул Арфлёр, Лёр и Ле-Кротуа в последние дни мая. В начале июня около двухсот кораблей заняли позиции близ берегов Брюгге, перекрыв вход во внешнюю гавань Слёйса. Англичане никоим образом не должны были пройти. Даже расскажут, что французские капитаны отвечали за это головой.

Еще король Франции очень усилил свой собственный флот, который по его приказу находился в море, и большую флотилию морских наемников. И повелел он монсеньору Гуго Кьере… Барбеверу и другим капитанам, чтобы они зорко стерегли побережье Фландрии и ни в коем случае не дали королю Англии переплыть море и высадиться — будь то во Фландрии или в каком-нибудь ином месте. А если, по их вине и оплошности, король Англии все-таки проскочит, он велит их всех казнить злой смертью без всякой пощады[30].

Слабостью французского флота, превосходного во всех остальных отношениях, было его командование. Два года назад Кьере был сенешалем Бокера. Возможно, этот пикардиец любил море, но ремеслу рыцаря он учился на коне, а не на галере. Филипп VI сделал его адмиралом в 1336 г., когда речь шла об организации экспедиции в Шотландию; но адмирал в представлении короля был всего лишь организатором перевозки армии рыцарей и сержантов. Ехать морем надо было, чтобы сражаться на суше, и говорили об «армии моря», а не о морском флоте. Назначая Кьере, организаторские таланты которого были общепризнанными, король ни на миг не думал о столкновении двух эскадр.

Что же касается Никола Бегюше, это был гениальный дилетант. Карьеру он начал в качестве администратора и финансиста. Он побывал магистром вод и лесов, потом — королевским казначеем. Филипп VI, сделав его генерал-капитаном морской армии — вместе с адмиралом Кьере, — в то же время назначил его советником счетной палаты.

Бегюше был человеком с живым воображением, быстрым в принятии решений и горячим в поступках. Уже два года он успешно проводил многочисленные операции в духе «коммандос» в английских портах. Его дерзость и отвага были известны. Но отнюдь не мореходная компетентность. Если он затопил в 1338 г. крупные английские корабли, то по той простой причине, что застигнутые врасплох англичане должны были сражаться в соотношении один против десяти. Под Слёйсом так не будет. Силы были равны.

Несколько месяцев назад Бегюше составил план войны, конечной целью которого все еще оставалось вторжение в Англию. Он предлагал топить англичан по одиночке, атакуя суда в разгар торговой активности. Идея была не лишена хитроумия: летом нападать на соляные караваны, возвращающиеся из Бургнёфа и Геранда, осенью атаковать винные — крупные транспортные суда — между Бордо и Саутгемптоном, а между тем топить сотни мелких рыбацких барок на сельдяных банках. Наконец, следовало оказать помощь шотландцам и в довершение всего разорить английские берега.

Что касается тактики, то все основывалось на использовании узких галер, быстрых и маневренных, и на надежде, что у англичан таковых не окажется.

Ибо подвижный корабль способен разгромить десять других.

К несчастью для Филиппа VI, англичане были настроены так же. Это стало явственным в конце зимы, когда пришлось срочно направлять в Бретань флотилию из шести кораблей, чтобы вернуть в Лёр под эскортом купеческий караван — шесть каракк и сорок нефов, которые укрылись там из страха перед английской эскадрой. Зная, что в прибрежном районе находится Арундел, французские моряки не решились ни идти в Сентонж, ни возвращаться в Нормандию…

Под Слёйсом силы были равны. Исход боя разрешит не численное превосходство. Двести французских кораблей, имея на борту двадцать тысяч человек, установили блокаду. Позволив противнику господствовать на море, Эдуард III терял все. Поэтому он собрал все силы: двести пятьдесят кораблей с пятнадцатью тысячами воинов на борту, не считая матросов. Для того времени это было значительным числом. Итак, одно из величайших морских сражений в истории началось 24 июня 1340 г. в лучших традициях сухопутных боев — градом стрел и виретонов.

Командиры французской эскадры сразу же показали непонимание тактики. Раз было приказано не дать англичанам высадиться, им просто-напросто перекрыли путь в Брюгге. Генуэзец Барбавера, имевший солидный опыт столкновений с берберами, пытался убедить французских коллег, что нужно во что бы то ни стало оставить себе место для маневра.