Столетняя война

В обоих лагерях выбрали по тридцать бойцов. Бранденбург дополнил английский отряд несколькими бретонцами и немцами. Все это заняло три дня.

Утром дня битвы бойцы выслушали мессу, облачились в доспехи и прибыли на ристалище. Четверо-пятеро из каждого лагеря были на конях, остальные пешими. Хотя французы Бомона заставили себя ждать, англичане их хорошо приняли. Наконец битва, в страшном лязге скрестившегося оружия, могла начаться. Казалось, вернулась эпоха великих витязей.

С одной и с другой стороны вели себя учтиво, словно все были Роландами или Оливье.

Протрубили перерыв. У французов был один убитый, у англичан два. Выжившие сняли доспехи, выпили свежего вина и дали перевязать себе раны. Никто не торопился. Сражались благородные бойцы. Воспользоваться слабостью противника было бы вероломством.

После перерыва возобновили схватку. К вечеру англичане потеряли девять человек. В их числе был и Бранденбург. Выжившие сдались: бежать считалось бы позором. У французов погибло шестеро, не считая умерших от ран.

О подобных подвигах не слышали со времен крестовых походов. В последующие годы на выживших здесь будут показывать: об их героизме говорили шрамы на лицах. До франко-английской войны было еще очень далеко.

Нормандские бароны

Обратимся к Нормандии. Там ситуация была совершенно иной. Волнения в Бретани возникли в результате конфликта за наследование короны герцогов. Волнения же в Нормандии шли снизу. С 1314 г. они почти не прекращались, так как нормандские бароны очень не жаловали королевский произвол, игнорирующий их налоговые и судебные прерогативы. Циклические восстания Аркуров — только один пример из самых заметных, но можно было бы привести и другие. Так, Жан Мале, сир де Гравиль, объединял недовольных и был вдохновителем малых войн на Нижней Сене.

Рауль де Бриенн изображал принца: в Нормандии он был графом д'Э, но также графом де Гином, шателеном Арраса и Ланса, имел владения как в Пуату, так и в Ниверне, как в Англии, так и в Ирландии. Он не лишал себя права вести независимую внешнюю политику. В 1335 г. он командовал французской армией, собранной для отправки в Шотландию, но в качестве «генерал-капитана», нанятого по контракту, а не назначенного королем. Его нормандская политика была прежде всего одной из клеточек куда более обширной игры.

В политическом отношении Англия была отделена от Нормандии скоро полтора века, с тех пор как в 1204 г. Филипп Август отвоевал последнюю у Иоанна Безземельного. Но мир Вильгельма Завоевателя и Ричарда Львиное Сердце был живучим. Многие крупные и средние нормандские землевладельцы имели вотчины по обе стороны Ла-Манша, и в Нормандии почти не было аббатства без какого-нибудь приората в Англии. Всем придется взвесить, чего им будет стоить поддержка того или иного лагеря. История сделала их англо-нормандцами; какую бы сторону они ни выбрали, они были обречены на конфискацию.

Восстание и бегство Жоффруа д'Аркура в 1343 г. показало всю серьезность болезни. Филипп VI чувствовал себя окруженным изменниками. Ему пришлось велеть арестовать нескольких нормандских рыцарей — сообщников Аркура. Он должен был обезглавить товарища своей юности Оливье де Клиссона, одного из немногих баронов, имевших владения как в Нормандии, так и в Бретани. Он казнил организаторов дерзкого заговора против Карла Блуаского, а затем нескольких союзников Аркура, случайно найденных во время взятия Кемпера. Для правосудия Филиппа VI 1343 г. и весна 1344 г. были отмечены головами, слетающими с плеч за заговоры против власти суверена.

Первые Генеральные штаты

Однако в том же 1343 г. король посчитал необходимым в первый раз созвать представителей королевства, то есть архиепископов и епископов, аббатов монастырей и отдельных докторов университетов, основных баронов и уполномоченных, избранных с этой целью добрыми городами.

Казна была пуста. Турский ливр падал. В 1336 г. он еще составлял 82 грамма чистого серебра, а в конце 1342 г. стоил всего 16,6 грамма серебра. Налог еще бывал только чрезвычайным, податные не забывали об этом и очень косо смотрели на то, что право короля брать у них деньги, предусмотренное для особых случаев, никак не прекращает действовать. Представление о постоянных государственных расходах, не связанных с образом жизни суверена и его личной службой, укладывалось в головах очень медленно.

Подданные короля видели, что цены растут, кроме цен на зерно, которые могли бы восстановить покупательную способность крестьян и сеньоров-землевладельцев, живущих за счет натурального оброка, десятины или полевой подати. Городские бюргеры замечали, что в результате инфляции стремительно обесцениваются их ренты, арендная плата и задолженности им. Короче говоря, все были недовольны.