Столетняя война

Благодаря безумию короля дядья и кузены Карла VI с 1392 г. вернули себе места в Совете и потребовали своей доли в щедротах, которыми четыре года пользовался один Людовик Орлеанский. Их аппетиты были слишком велики, чтобы при тогдашнем истощении королевства их можно было удовлетворить все одновременно. Между столькими претендентами неизбежно должно было возникнуть соперничество. Вскоре из этой группы выделятся и вступят в ожесточенную борьбу двое — герцоги Орлеанский и Бургундский. Остальные, не отказываясь ни от каких притязаний, в предстоящем поединке станут лишь поддерживать того или другого. Молодые принцы Анжуйские были всецело погружены в свои неаполитанские мечты, воплощения которых они упорно добивались. Стареющий Людовик де Бурбон — в 1410 г. его сменит сын, Иоанн I, — не рвался на первое место, весь поглощенный округлением своих владений за счет покупок или наследования земель. Герцог Беррийский легко удовлетворял свою дорогостоящую страсть к меценатству при помощи богатых доходов от своего апанажа, а также от Лангедока, наместником которого он еще раз стал в 1401 г. Но Филиппа Бургундского и Людовика Орлеанского равно снедала жажда власти. Они соперничали за влияние на больного суверена, и верх брал то один, то другой. Никакое соглашение между ними было невозможно; очень скоро они начнут противоборствовать во всем, даже в сферах, где у них как будто нет личных интересов, лишь ради того, чтобы помешать политике другого. В Италии Людовик безусловно рассчитывал на поддержку тестя, чтобы создать на землях, окружающих Асти, обширное ломбардское княжество; поэтому Филипп сразу же поддержит антимиланскую политику королевы и Виттельсбахов, будет ратовать за союз с Флоренцией и, добившись оккупации Генуи, сорвет планы герцога Орлеанского. Когда речь зашла о достижении единения в лоне церкви, герцог Бургундский, а за ним, не столь активно, и другие принцы, потребовал решительных мер, способствовал принятию решения об отказе от повиновения, добился отправки на берега Роны небольшого отряда, запершего упрямого Бенедикта XIII в папской крепости. А Людовик Орлеанский использовал свои новые успехи, чтобы его назначили защитником этого понтифика, и из духа противоречия ратовал за примирение. С 1401 г. он разжигал недовольство всех, чьи интересы затронул отказ от повиновения, — прелатов, приходских священников, клевретов университета, сговаривался с анжуйскими чиновниками, помог Бенедикту бежать и укрыться в Провансе и, наконец, спровоцировал возврат к повиновению.

То же противостояние, как мы видели, проявлялось в отношении к английской политике Франции. Перед лицом узурпации Генриха Ланкастера Людовик Орлеанский, даром что был его другом, выступил за то, чтобы возобновить войну и отобрать Аквитанию у узурпатора. Он ни много ни мало намеревался послать вызов Генриху IV лично, чтобы противники, в сопровождении восьмисот секундантов каждый, встретились на границах Гиени. Не сумев убедить Королевский совет, он в 1402 г. организовал в Сент-Энглевере близ кале блестящие турниры, где французские рыцари своими победами на ристалище отомстили за поруганную честь Изабеллы Французской. Выступив противником этой политики, Филипп Бургундский заявил о желании добиться доброго согласия с Ланкастерами, заключил новый англо-фламандский торговый договор, приложил руку к установлению брачных связей между английской королевской семьей и Виттельсбахами, провел в Королевском совете решение о продлении Лелингенского перемирия, хотя Генрих IV и нанес тяжкие оскорбления двору Валуа. Когда умер герцог Иоанн IV Бретонский и его вдова Жанна Наваррская немедленно вышла за английского короля, герцог Орлеанский потребовал военной оккупации герцогства Бретани. А герцог Бургундский в октябре 1402 г. добился своего назначения опекуном юного Иоанна V и выиграл еще очко у племянника.