Столетняя война (ЛП)

— Выступаем вперед! — крикнул один, приблизившись к правому флангу. — Колья забрать с собой! Выступаем!

— Друзья! — Король, выехавший из строя, привстал на стременах и призывно махнул рукой. — Вперед!

— О господи, — только и выдохнула Мелисанда.

— Возвращайся к обозу, — велел ей Хук и принялся выворачивать тяжелый кол из топкой почвы. — Ступай, любимая. Со мной ничего не случится. Не родился еще тот француз, что меня убьет.

Он и сам не очень верил в то, что говорил, однако ради жены даже выдавил улыбку. Вновь свело кишки, от страха по телу пошел озноб, но, несмотря на слабость и дрожь, Хук вытащил из земли кол и вскинул его на плечо.

Не оборачиваясь больше к Мелисанде, он пошел вперед, на каждом шагу увязая в густой грязи, как и любой солдат из войска. Англичане двигались невозможно медленно, с трудом выдирая ноги из сырого цепкого грунта и шаг за шагом одолевая пространство.

А французы просто смотрели. И ждали.

— Будь у них хоть капля ума, напали бы прямо сейчас, — буркнул Эвелголд.

— Может, и нападут, — взглянув на врага, ответил Ник.

Французские латники, что выгуливали коней, теперь отходили к флангам. Правда, слишком спокойно и неторопливо. Трубы выпевали все тот же сигнал: французов явно устраивало, что англичане решили плестись через все поле. Мысли Хука скакали, как заяц в весенней траве. Неужели ночью к лучникам приходил сам король?.. На запасной тетиве середина осталась неукрепленной… Неужто король и вправду станет молиться за Майкла?.. А смерть придет быстро?.. Пирс Канделер, внезапно разразившись потоком ругательств, скинул башмаки и пошел босиком. Хук вспомнил лучника, повешенного им в Лондоне: интересно, было ли старику так же страшно, когда он глядел на подступающих к Хомилдонскому холму шотландцев? А сколько других лучников служили королю и сражались то с шотландцами, то с валлийцами, то друг с другом — и вечно, вечно с французами…

Нынешние французы и не думали шевелиться. Недвижность, с которой они наблюдали за малочисленным английским войском, добровольно ползущим на их мечи и копья, выглядела пугающей.

Левая нога Хука глубоко увязла в липкой жиже. Он оставил сапог в земле, тут же скинул второй и пошел босиком, как другие. Так оказалось легче.

— Если выродки двинутся вперед — сразу останавливаемся, натягиваем луки и вкапываем колья, — предостерегающе крикнул Эвелголд.

Однако враг и не думал выступать. Французское войско все разрасталось, с востока подходили новые отряды. Конные латники, стоящие на обоих флангах, даже не пытались пришпорить коней в железных наглавниках и стеганых попонах, лишь просто глядели на англичан, подняв забрала шлемов и устремив в небо неподвижные копья.

Хука одновременно сотрясал озноб и прошибал пот. Поверх кольчуги с кожаной подкладкой на нем была надета стеганая куртка — достаточная защита от меча, но не от копейного удара. А уклоняться от копья, увязая в густой грязи, — дело бессмысленное…

— Не спешить! — приказал чей-то голос.

Стрелки далеко обогнали латников. Те, отягощенные доспехами, с трудом продирались сквозь вязкую пашню. И все же войско упорно приближалось к французам, и лес по обе стороны от поля подступал плотнее, так что англичане теперь заполнили пространство от леса до леса. Французские, английские и бургундские герольды направили коней в сторону французского войска, держась на равном расстоянии от обеих армий.

— Проклятье! — прорычал Эвелголд. — Далеко еще он будет нас тащить?

Послышался приказ лучникам вкапывать колья. До врага оставалось чуть больше двухсот шагов. На таком расстоянии ставили самые дальние мишени во время состязаний лучников, и на Хука нахлынули воспоминания о давних летних днях: шуты, пляшущие медведи, толпы народу подбадривают возгласами целящихся стрелков…

— Колья вкапывать крепче! — крикнул чей-то голос.

Кол Хука легко вошел в мягкий грунт. Оглянувшись на французов, так и не сделавших попытки выдвинуться вперед, Ник снял с плеча алебарду и пару раз ударил по колу, вогнав его глубже в землю. Затупившийся при этом конец кола Хук заново выправил ножом, и лишь тогда достал лук из чехла, сшитого из конской шкуры. Остальные лучники тоже вкапывали колья и натягивали луки. Зацепив древко за нижнюю часть кола, Ник согнул цевье и накинул петлю тетивы на верхний наконечник лука. Затем достал стрелы и воткнул перед собой в землю: с узким наконечником — слева, полдюжины широких — справа. Прикоснулся губами к луку там, где темная полоса дерева соединялась со светлой. Помолился Богу и святому Криспиниану. Сердце билось в груди пойманной птицей, во рту пересохло, левую ногу свело судорогой. А французы все не двигались, и святой Криспиниан не отвечал на молитвы.