Столетняя война. Том II. Испытание огнем (ЛП)

Перельос был достаточно проницателен, чтобы понять, что без внешней помощи война, скорее всего, закончится еще худшими унижениями для арагонцев. Педро IV оплачивал ее за счет продажи активов короны, грабежа арагонской церкви, а также за счет жалких и нерегулярных субсидий от Кортесов трех королевств, составлявших его владения. Этих источников было недостаточно, даже пока они действовали. Его главной проблемой была острая нехватка тяжелой кавалерии — войск, которыми Кастилия была наиболее сильна. В 1364 году максимальной суммы, которую Каталония, самый богатый из доменов Педро IV, могла ему выделить, едва хватило на оплату всего 1.500 кавалеристов. В целом, маловероятно, что он когда-либо собирал кавалерийскую армию численностью более 3.000 человек, и то лишь на короткий период. Многие из них были даже не его собственными подданными, а мятежными кастильцами, навербованными Энрике Трастамарским[867]. Арагон остро нуждался в союзнике и для Перельоса не могло быть и речи ни о каком другом союзнике, кроме Франции. Франция же имела стратегические интересы, которые можно было использовать в интересах Арагона: сдерживание нового герцогства Аквитания с юга и поддержание давления на королевство Наварра. Это соответствовало интересам Перельоса, который был известным франкофилом и у него были прекрасные контакты при дворе Карла V. Вскоре после прихода Перельоса к власти французский король назначил его одним из своих камергеров и впоследствии обращался с ним так, словно он был его собственным агентом в Барселоне, а не агентом Педро IV во Франции. Этот странный двойственный статус сохранялся вплоть до 1368 года, когда Перельос окончательно покинул свою родину, обосновался в Париже и стал адмиралом Франции[868].

С французской стороны посыл для вмешательства в дела Испании исходил в основном от брата Карла V Людовика, герцога Анжуйского, который был назначен лейтенантом короля в Лангедоке в ноябре 1364 года. Людовик Анжуйский был хорошим партнером для изворотливого Перельоса. В то время герцогу было двадцать пять лет, он был одаренным человеком, проницательным политиком и единственным из сыновей Иоанна II, добившимся известности как полководец. Он также был очень честолюбив и жаждал стать главной фигурой, править королевством или сыграть собственную роль в формировании судьбы Франции, накопить богатства, превосходящие все, что могло дать его небольшое герцогство в низовьях Луары. По этой причине он вызывал всеобщее подозрение и недоверие, даже в своей собственной семье. "Его блестящие качества, которые могли бы принести ему бессмертную славу, были запятнаны его беспредельной жадностью", — так было написано после его смерти в некрологе. Даже обычно склонная к подхалимажу Кристина Пизанская так считала. "Он всегда жаждал владений и денег", — писала она. В политическом сообществе Франции Людовик Анжуйский был одним из самых настойчивых и изобретательных врагов мирного договора 1360 года с Англией. Он с крайним негодованием переносил свое пребывание в Англии в качестве заложника. А Эдуард III никогда не позволял ему забыть обстоятельства его побега. "Позор для его чести и репутации всей его семьи", — так отозвался о нем английский король, обращаясь к пэрам Франции. Возможно, по этой причине в его отношениях с англичанами всегда присутствовал элемент личной ненависти, который в значительной степени отсутствовал у его более расчетливого брата. Тем не менее, Карл V позволил Людовику втянуться в испанскую авантюру. Одной из главных причин отправки герцога Анжуйского в Лангедок было стремление короля к уничтожению герцогства Аквитания, хотя бы в перспективе. По словам Карла V, Людовик принесет больше пользы королевству, занимаясь этим, чем упорно выпрашивая у короля милости. В Лангедоке Людовик мог пользоваться атрибутами королевской власти и некоторыми ее полномочиями, оставаясь при этом слишком далеко от Парижа, чтобы его нарушения мирного договора могли повлечь за собой последствия для короля[869].