Столетняя война. Том II. Испытание огнем (ЛП)

По мере возвращения порядка во французские провинции общественное мнение становилось все более нетерпимым к тем, кто поддерживал компании или покупал у них награбленное, к посредникам в городах и деревнях, без которых они не могли действовать. Во французских канцелярских регистрах того периода содержится большое количество помилований, в которых говорится о выслеживании и линчевании людей, которые направляли их, торговали с ними или предоставляли им информацию. Это отражалось в растущей безжалостности королевских офицеров в обращении со знатными рутьерами, попавшими в их руки. Компании традиционно пользовались законами войны, которые защищали пленных, отчасти для того, чтобы побудить их сдаться, а отчасти для финансовой выгоды их пленителей. Общественное мнение всегда относилось с непониманием и нетерпением к таким компромиссам. Линчевание Жана де Сегюра в Труа в 1360 году, несмотря на все усилия епископа спасти его, стало классическим столкновением противоположных взглядов на рутьеров, один из которых рассматривал их как преступников, а другой — как иррегулярных солдат. В течение последующего десятилетия среди чиновников и судей наблюдалось заметное движение в сторону популярной точки зрения. Когда замок Шамероль, к северо-востоку от Орлеана, сдался герцогу Бургундскому в августе 1365 года после короткой и жестокой осады, англичанам, гасконцам, наваррцам и немцам из гарнизона было позволено выкупиться; но подданные короля Франции были немедленно преданы смерти. Символичной была судьба Луи Рабо, одного из главных лейтенантов Сегена де Бадефоля в Анс. Он был захвачен в результате устроенной на него засады в мае 1365 года, преданный (как говорили) своим соратником после ссоры из-за девушки. Герцог Анжуйский выкупил пленника за 3.000 франков, заплатив неизвестную сумму тому, кто его предал. Затем Рабо отвезли в Вильнев-лез-Авиньон, чтобы четвертовать с максимально возможной жестокостью и выставили части его тела на дорогах восточного Лангедока[876].

В западной Франции зачистка мелких оставшихся компаний, была быстрой и практически полной. Небольшая группа английских рутьеров вокруг Байе, которой командовала пара разбойников по имени Морвиль и Уилстон, была перебита в июле 1365 года. Выживших отвели в Байе, чтобы утопить в реке. Сен-Север, к западу от Вира, который с 1356 года занимали сменявшие друг друга компании, был сдан по договору в начале 1366 года. Местные офицеры короны, помня о том, что произошло после последней серии захватов, быстро отреагировали на попытки вновь занять эти места. В мае следующего года, когда группа английских солдат захватила замок Ле-Омме в болотах Котантена, были изгнаны в течение месяца королевским капитаном в Бессене. Приказ о сборе войск был отдан 16 мая через несколько дней после его захвата, а замок был отвоеван 14 июня. Офицеры короля Наварры (в чьих владениях находился Ле-Омме) договорились о капитуляции путем переговоров. Но королевский капитан, руководивший операцией, не захотел этого допустить. Он приказал своим солдатам убивать рутьеров, когда они проходили через ворота, пытаясь бежать через болотистую равнину. "И если бы так поступали в прошлом, — сказал местный хронист, который рассказывает нам об этом, — войны не длились бы так долго, как они длились"[877].

На востоке работа по умиротворению началась в горах Центрального массива, который в течение десяти лет был главным убежищем и базой компаний и перекрестком их операций. После ухода банд Бертуки д'Альбре из Анс в августе 1365 года королевские войска прошли через Овернь, захватывая оставшихся рутьеров и отправляя их на казнь, штрафуя и конфискуя имущество тех, кто с ними сотрудничал. В соседней провинции Бурбонне, где рутьеры никогда не были связаны с Великими компаниями, лейтенант герцога Бурбонского занялся планомерным сокращением большинства их уцелевших гарнизонов. Как только горы были очищены, компании на равнине исчезли[878].

В Бургундии офицеры герцога Филиппа Смелого с 1364 года проводили активную чистку, казня рутьеров не взирая на звания и происхождение. Главным проводником этой политики был Гуго Обрио, бальи Дижона, честолюбивый, незнатного происхождения энергичный чиновник, которому была уготована знаменитая и в конечном итоге трагическая карьера на королевской службе. Он взялся за дело с особым рвением. Огромное количество вольных разбойников было утоплено, обезглавлено или повешено на площадях главных городов. Когда разбойники попадали в руки местных дворян, офицеры герцога были готовы выкупить их за большие деньги, чтобы устроить показательную казнь. Ги дю Пин, пуатевинский капитан, который несколько лет действовал в Бургундии, был куплен за 200 ливров и казнен в Шалоне. Его останки выставляли на столбе в течение восьми месяцев. Жиль Труссеваш был куплен и казнен в Семюр-ан-Осуа. Герцог заплатил 1.000 золотых франков за бретонского рутьера Жана де Корнуайе, который был казнен в Дижоне[879].