Столетняя война. Том III. Разделенные дома (ЛП)

В течение почти года после провала Лелингемского соглашения 1394 года все главные действующие лица были заняты другими проблемами. Ричард II обратился к делам Ирландии, которая теперь подвергалась серьезной опасности и грозила отколоться. 16 июня 1394 года, через несколько дней после возвращения послов из Лелингема, он объявил о своем намерении отправиться в Ирландию с войском — впервые посетив ирландское владение со времен правления короля Иоанна Безземельного, почти за два века до этого. Армия, которая в конечном итоге прибыла в Милфорд-Хейвен в октябре, насчитывала не менее 5.000 человек и включала большинство тех приближенных короля, которые участвовали в переговорах с Францией. Джон Гонт погрузился в проблемы Гаскони, где в апреле 1394 года вспыхнуло самое серьезное восстание против его власти. Возмущенные авторитарными методами лейтенантов Гонта и напуганные преувеличенными сообщениями из Англии о том, что Ричард II собирается уступить герцогство своему дяде на вечные времена в рамках сделки с Францией, Штаты Гаскони отказались признавать его власть. В будущем, заявили они, они будут подчиняться только тем чиновникам, которые напрямую подотчетны королю. В конце октября, когда переговоры с Францией на время затихли, Гонт отплыл из Плимута с 1.500 человек. Он пробыл вдали от Англии более года. В это же время при дворе короля Франции герцог Бургундский бросился на поиски путей окончательного урегулирования бретонской гражданской войны[1121].

Единственным видимым симптомом проявления прежней доброй воли между двумя дворами был крестовый поход. Герцог Бургундский был движущей силой этого проекта. Он разработал амбициозные планы создания элитной рыцарской армии, которая должна была противостоять туркам в Венгрии и изгнать их с Балкан. Это предприятие должно было стать прелюдией к еще более грандиозному плану освобождения Святой Земли. Только на содержание свиты Филиппа был составлен бюджет в 520.000 франков (87.500 фунтов стерлингов). С его владений в Бургундии, Фландрии и Артуа были затребованы большие налоги. Большую часть лета 1394 года во Франции находилось венгерское посольство. В течение следующей зимы по всей Европе шла активная дипломатическая деятельность, поскольку планы согласовывались между правителями Франции, Венгрии, Германии, Венеции и Византии. Джон Гонт демонстрировал все признаки серьезного отношения к этому проекту. Его зять Джон Холланд, граф Хантингдон, сопровождал французское посольство в Венгрию для проведения предварительных переговоров, его внебрачный сын, сэр Джон Бофорт, отправился с аналогичной миссией в Пруссию, а его агенты торговались с венецианцами о логистике и военно-морской поддержке[1122].

* * *

16 сентября 1394 года Климент VII внезапно умер от сердечного приступа в папском дворце в Авиньоне в возрасте всего пятидесяти двух лет. Его мало оплакивали. "Если Бог счел нужным принять его в рай, — говорил купец Франческо Датини, — он, несомненно, сделал это". Смерть Климента VII стала поворотным пунктом в отношениях главных западноевропейских государств.

В течение шестнадцати лет политика французского правительства заключалась в том, чтобы силой навязать власть Климента VII в Италии, полагая, что как только он надежно обоснуется в Риме, остальная Европа его признает. Эта политика, известная во Франции как Путь силы (Voie de fait), имела своих сторонников даже в 1394 году, когда она явно провалилась. Людовик Орлеанский, чьи итальянские амбиции зависели от этого, до самой смерти Папы все еще требовал предоставления ему Королевства Адрия. Его союзники в королевском Совете требовали найти способы финансирования этого предприятия. Ангерран де Куси, который был одним из этих советников, был назначен генерал-капитаном Людовика в Италии[1123]. Однако за спиной Людовика поддержка Пути силы ослабевала. Люди, удрученные зрелищем раскола христианства против турок, не были настроены поддерживать ни одного из претендентов на папский престол, тем более силой. Раскол вызвал сильные моральные сомнения во Франции, где роль правительства в поддержании послушания авиньонскому Папе становилась все более противоречивой. Даже герцог Беррийский, друг Климента VII и давний сторонник Авиньона, считал, что раскол "длится слишком долго", и заявил, что французская монархия опозорена им. Церковный раскол создал особые трудности и для герцога Бургундского, так как большинство его фламандских подданных были приверженцами Рима. Поэтому он был дестабилизирующим фактором в его северных владениях, а в Париже был связан с конкурирующим центром влияния вокруг его племянника Людовика Орлеанского. Раскол также угрожал испортить его отношения с Англией и помешать его попыткам организовать крестовый поход в Восточную Европу.