Столетняя война. Том III. Разделенные дома (ЛП)

С тех пор как герцоги Беррийский и Бургундский вернулись к власти в августе 1392 года, во французском правительстве росла поддержка альтернативной политики. Герцоги рассматривали возможность передать вопрос о мире на рассмотрение папского арбитража или Вселенского собора латинской церкви. Но сложность этого пути заключалась в том, что он почти неизбежно потребовал бы вынесения решения о незаконности избрания того или иного Папы, а это вряд ли кто-то воспринял бы спокойно. "Кто захочет, чтобы его признали раскольником в течение последних двадцати лет?" — спросил один кастильский прелат. Вместо этого герцоги привлекли внимание к политике, которая стала известна как Путь отречения (Voie de cession). Целью Пути отречения было побудить обоих претендентов на папский престол уйти в отставку, чтобы на их место был избран единый, неоспоримый кандидат. В начале 1394 года французский королевский Совет призвал Парижский Университет разработать предложения по устранению раскола. Университет, который никогда не принимал Климента VII всей душой, рассмотрел ряд предложений, но в итоге твердо высказался в пользу Пути отречения. В июне профессора представили свои выводы королю в документе, изобилующем оскорблениями в адрес Климента VII и его двора[1124].

Почтение к памяти Карла V защищало Климента VII при его жизни. Ответом Карла VI на резкий совет Университета было заявление о том, что он не будет предпринимать никаких действий и желает никогда больше не получать подобных документов. Но смерть Климента VII немедленно изменила настроение. Гонец из Авиньона сообщил королю эту новость в отеле Сен-Поль в разгар мессы. Было спешно организовано заседание Совета. Был отправлен гонец со срочным посланием к кардиналам, умоляя их отложить избрание преемника, чтобы можно было подумать о путях преодоления раскола. По их мнению, легче было заставить одного Папу отречься от престола, чем двух. Письмо дошло до кардиналов 26 сентября 1394 года, как раз в тот момент, когда двери конклава должны были быть запечатаны. Догадываясь о его содержании, они отказались его принимать. Через два дня они избрали Папой арагонского кардинала Педро де Луну, который принял имя Бенедикта XIII. Кардиналы, как и французский королевский Совет, стремились положить конец расколу и их выбор почти наверняка был обусловлен верой в то, что Педро разделяет их взгляды. Прежде чем приступить к выборам, каждый из них дал клятву, что тот, кто будет избран, будет трудиться над восстановлением единства Церкви, вплоть до отречения от престола, если большинство кардиналов призовет его к этому. Педро дал эту клятву до своего избрания и дал ее снова после него[1125].

Историческая репутация нового Папы была омрачена его несчастным концом, но в свое время он был впечатляющей фигурой. Избранный в относительно преклонном возрасте шестидесяти шести лет, он был выдающимся юристом-каноником, культурным человеком большой личной святости и политиком, наделенным неуемной энергией, интеллектом и несгибаемой волей. Он обладал глубоким знанием европейской политики, будучи кардиналом в течение девятнадцати лет, большую часть которых он провел на дипломатической службе папства во Франции и Испании. Но Бенедикт XIII никогда не был человеком, с которым было бы легко сотрудничать. Он был колким, тщеславным, сильно привязан к достоинству своей должности и не хотел, чтобы им помыкали. Поначалу, во Франции, его избрание приветствовали, так как считали потенциальным соратником по реализации правительственных идей по преодолению раскола. Однако уже вскоре стали появляться сомнения. Посольство, отправленное новым Папой в Париж, прибыло с благими намерениями и заверениями в поддержке. В новом году по его следам отправилось еще одно. Но хотя послам было поручено обсудить различные возможности с советниками Карла VI, эмиссары Бенедикта XIII, как ни странно, умолчали о Пути отречения. Папа, по их словам, имел свои собственные идеи о том, как излечить раскол, "здравые и скорые" идеи, которые, однако, он предложил держать при себе до тех пор, пока в Авиньон не будет отправлено достаточно видное посольство, чтобы выслушать их[1126]. Правда заключалась в том, что если Бенедикт XIII и был искренен в своем желании отречься от престола ради христианского единства, он изменил свое мнение, как только был избран на папский престол. В разные периоды последующих лет он проявлял интерес к урегулированию путем переговоров, арбитражу на тщательно продуманных условиях или возрождению Пути силы. Но он никогда больше не помышлял о решении, которое предполагало бы его собственное отречение от престола, даже в рамках сделки, которая избавляла бы его от соперника.