Столетняя война. Том IV. Проклятые короли (ЛП)

Вся эта суета оказалась преждевременной, поскольку оппозиция королевы смене династии была быстро подавлена. Изабелла была бессильна в Труа. Там было полно войск герцога Бургундского. Короля, королеву и принцессу Екатерину повсюду сопровождали офицеры герцога, и за ними велось пристальное наблюдение на случай, если они попытаются улизнуть. Вдовствующая герцогиня Бургундская позаботилась о том, чтобы заручиться поддержкой советников короля в Труа. Она посылала подарки бургиньонам, заседавшим в Совете, чтобы поощрить их быть "усердными в интересах герцога". Один из ее собственных старших советников прибыл из Дижона, чтобы усилить их ряды и присматривать за королевской семьей. В начале января 1420 года к ним присоединился личный представитель Генриха V Луи Робесар. Робесар происходил из Эно, из семьи натурализовавшейся в Англии во времена правления Эдуарда III. Он был близким другом Генриха V и активно участвовал в завоевании Нормандии. Он также был опытным и убедительным дипломатом, прекрасно говорившим по-французски, с хорошими связями во Франции и достаточным состоянием. О намерениях Изабеллы Баварской в последующие недели не сохранилось никаких записей. Но она находилась под сильным давлением, и выбор у нее был невелик. Королевский двор находился в жалком состоянии, содержался скудно, а его доходы иссякали. Доходы от ее собственных владений сильно сократились в результате гражданской войны и завоевания Нормандии англичанами, а пособие из королевской казны сократилось более чем наполовину. Ее сотрудничество было легко купить. Офицеры герцога обещали погасить задолженность по ее пособию, номинально за счет доходов герцогства. Вполне вероятно, что Робесар обещал ей значительное увеличение пособия, как только Генрих V станет регентом. К 17 января 1420 года Изабелла отказалась от своих возражений против английских условий. В Труа был издан ордонанс, который предписывалось еженедельно зачитывать в рыночные дни по всей Франции. В нем Дофин обличался как убийца, предатель, лжесвидетель и "враг общего блага, Бога и справедливости". Его преступления объявлялись отрезавшими все пути к миру. Ордонанс не объявлял его бастардом, как иногда предполагают, но в нем королева отрекалась от сына политически. Принц объявлялся не имеющим права наследовать престол или занимать какую-либо государственную должность во Франции. Соглашение Филиппа Бургундского с Генрихом V было объявлено заключенным с одобрения Карла VI, и официально ратифицированным от его имени, что было неправдой. Это громогласное подтверждение бургиньонского контроля над судьбой монархии положило конец возражениям против смены династии в Париже[827].

Весна в 1420 году наступила рано. Фиалки зацвели в январе, а розы — к Пасхе. Наступившее потепление положило конец дровяному кризису в городе. Но хлеб по-прежнему был недоступен. Пряности, инжир, изюм и миндаль полностью исчезли с рынков. Не было и свежего мяса. Перемирие с англичанами открыло путь по реке в Нормандию и в какой-то степени облегчило ситуацию с поставками продовольствия. Но на всех остальных направлениях снабжение города было прервано из-за кольца дофинистских гарнизонов вокруг него. В Компьене старый сторонник арманьяков Гийом де Гамаш теперь держал небольшую армию из нескольких сотен всадников. В ноябре он захватил важный бургиньонский город Руа на главной дороге из Парижа в Аррас. Другой большой отряд дофинистов действовал из Гиза под командованием двух молодых гасконских авантюристов, Жана Потона де Сентрая и Этьена де Виньоля (известного как Ла Ир), братьев по оружию, которые прибыли на север вслед за Бернаром Арманьяком и только начали свою военную карьеру. В октябре 1419 года они начали распространять свою сеть гарнизонов на восток, в Шампань. Они захватили обнесенный стеной город Крепи-ан-Лаонне с помощью ночной эскалады и создали там гарнизон в несколько сотен человек, который распространил ужас и разрушения на большую часть Лаонне и Вермандуа. К декабрю они проникли за Реймс, создав еще одну базу в Витри-ан-Пертуа. Действия этих гарнизонов были единственным средством Дофина противостоять приближающейся катастрофе англо-бургундского союза, но в Париже они лишь укрепляли поддержку этого союза на улицах[828].