Столетняя война. Том IV. Проклятые короли (ЛП)

Два государства во Франции уже отдалялись друг от друга географически, юридически, психологически. В декабре 1419 года советник Дофина Раймон Рагье воспользовался дипломатической почтой, отправленной ко двору в Труа, чтобы передать письмо своей сестре с семейными новостями и просьбой заботиться о его интересах и напомнить о нем друзьям "там". Но в последующие недели между бургиньонской и дофинистской Францией опустился железный занавес, разделивший не только провинции, но и семьи, друзей и коллег. Передвижение между двумя государствами было строго запрещено и становилось все более опасным. В Париже домовладельцы должны были сообщать о прибытии людей из мятежных провинций. За утаивание этой информации их могли бросить в тюрьму. На территориях Дофина жители, уличенные в посещении Парижа, содержались как военнопленные. Путешественников останавливали на дорогах и у городских ворот. Письма перехватывали, а гонцов арестовывали. Священники, которые иногда могли рассчитывать на определенную неприкосновенность, несли послания в памяти, часто подтверждая их каким-нибудь знаком, который должен был быть узнан получателем. Родители и дети, супруги и братья, возлюбленные и любовники, коллеги по бизнесу из этих параллельных государств тайно встречались, а затем подавали властям прошения о помиловании. Наследство от родителей и друзей находящихся в одном государстве конфисковывалось властями в другом. В предыдущие кризисы гражданской войны можно было надеяться, что буря пройдет стороной. Но для многих парижан, рассеянных по французским провинциям, бургиньонов, бежавших до июньских дней 1418 года, или арманьяков, бежавших после, а также для тех, кто просто оказался не в том месте и не в то время, к их ужасу, становилось ясно, что их изгнание навсегда и их потери никогда не будут восстановлены. "Это не оправдание для тех, кто прибыл из вражеских территорий, и утверждающих, что они добрые люди, которые жили там против своей воли", ― заявили королевские чиновники в Парижском Парламенте. На удивление быстро старые торговые связи приспособились к разрыву между регионами Франции. Обе стороны ввели строгий контроль за торговлей с вражескими регионами, который осуществлялся путем конфискации, тюремного заключения и наказания. Некоторая морская торговля продолжалась через Ла-Рошель, единственный выход Буржского королевства к Атлантике. Но вдоль Луары и на юге Бургундии сухопутные торговые пути были перерезаны, поскольку торговля центральной и южной Франции была переориентирована с промышленным районов и потребителей Парижа, Нормандии, Шампани и Фландрии на торговые центры долины реки Рона и Средиземноморья[831].

* * *

В декабре 1419 года в письме Рене Поту, когда еще оставались надежды на примирение с королевой и герцогом Бургундским, канцлер Дофина Роберт ле Масон заявил, что его господин "сделает в предстоящем году такие вещи, о которых будут говорить вечно". Это была косвенная ссылка на планы Дофина по размещению наемной шотландской армии во Франции. Его советники намеревались начать крупное наступление на южный фланг английских позиций в Нормандии, пока Генрих V будет отвлечен в Париже и Иль-де-Франс. Армия численностью около 2.000 латников и 500 лучников должна была быть набрана в провинциях Луары и в Бретани. К концу октября 1419 года большая часть этих людей достигла Ле-Мана, где маршал Пьер де Рье, назначенный командующим, разместил свой штаб. По плану шотландцы должны были высадиться в Бретани, предположительно в Сен-Мало, и там объединиться с ними. Для увеличения численности армии Дофин объявил о своем намерении лично принять командование над объединенной армией[832].

Кастильский флот отплыл в Шотландию из Сантандера примерно в конце августа 1419 года и присоединился к флотилии французских кораблей у острова Бель-Иль. Чтобы избежать прохода через Ла-Манш, который теперь был занят англичанами с обеих сторон, кастильцы прошли к западу от Лизарда и поплыли по Ирландскому морю. Англичане мобилизовали корабли в Уест-Кантри, чтобы перехватить их. Но кастильцы успешно ускользнули от них и достигли Клайда невредимыми примерно в начале октября. Там их ждали несколько шотландских торговых судов. Согласно отрывочным французским записям, на эти корабли погрузились около 6.000 шотландцев. Если шотландские отряды придерживались обычных пропорций, то 1.500 из них должны были быть латниками, а остальные — лучниками и боевыми слугами. Учитывая ограниченную грузоподъемность флота, можно предположить, что лошадей с собой взяли только латники. Лучники и боевые слуги, должно быть, рассчитывали найти лошадей во Франции или обойтись без них.