Столетний старец, или Два Беренгельда

— Она ушла! — отвечал Верино.

В отчаянии Беренгельд воздел руки к небу, в глазах его, устремленных ввысь, читались боль, бессилие и ужас. Ни от кого не укрылось подавленное состояние генерала. Он медленно подошел к своему старому другу, преклонил колено и молча сжал его в объятиях: скупая слеза упала на морщинистое лицо Верино. Затем Беренгельд встал и, сделав Смельчаку знак следовать за ним, направился к выходу.

Появление генерала повергло старого Верино в совершеннейшее смятение; безотчетный страх, сменившийся леденящим душу ужасом, заполонил все его существо. Старик вопросительно взирал на Жюли, но его немой вопрос остался без ответа. В доме воцарилась тишина, лишь изредка нарушаемая шаркающими старческими шагами — это Верино расхаживал по опустевшей квартире.

Тем временем генерал и Смельчак мчались к саду, где Беренгельд-Столетний Старец устроил свое временное жилище. Оба еще надеялись успеть вовремя и спасти Марианину. И вот они проникают в этот заброшенный уголок, ставший то ли владением гения разрушения, то ли храмом божества страха.

Генерал с любопытством окинул взором сей обширный вертоград и увидел полуразрушенный дом; в эту минуту луна, выплывшая из-за огромного густого облака, осветила развалины портика, ведущего к заброшенному вертепу, и глазам Беренгельда открылось поистине колдовское зрелище: в проеме между арками появился исполинский старик, неся на плечах бесчувственную Марианину. Ее прекрасная голова покоилась на плече Столетнего Старца, и смоль ее длинных кудрей смешалась с серебром волос старца; руки красавицы безжизненно повисли, и вся ее поза не оставляла сомнений в том, что она пребывает в глубоком обмороке. Старик равнодушно, словно безжизненный груз, поддерживал ее податливое тело. Нежное лицо Марианины было бледно, а когда луна роняла на него свой неверный свет, казалось и вовсе белым; глаза ее, потухшие и закрытые, являли разительный контраст с пылающими глазами рокового старца: это была сама смерть, уносящая свою добычу. Прибавьте к этому его медлительные шаги, застывшее выражение его лица, его монументальную фигуру, и вы получите самый ужасный образ, какой только может создать воображение. Видение надрывало душу генерала, ибо он знал, что Марианине грозила гибель. Стряхнув с себя колдовское наваждение, он, заметив, как старец уносит свою добычу, сорвался с места и со скоростью пушечного ядра устремился к разрушенному дому. Но, ворвавшись внутрь, он не видит никаких следов пребывания старца; обежав все комнаты, он не находит второго выхода; плитки пола кажутся нетронутыми: старик словно растворился в воздухе. Смельчак, изумленный не меньше генерала, бежит в кабачок, где он устроил свой наблюдательный пост, чтобы взять фонарь, оружие и инструменты. Возбужденный неудачным преследованием, солдат громко клянется разрушить все вокруг и найти Марианину.

— Ко мне! Сюда! Где вы, мои друзья из Третьего полка? Перед нами враг! — кричит он.

Заслышав призыв Смельчака, несколько прохожих устремляются за ним в кабак; по велению случая это оказались бывшие солдаты из полка Смельчака.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ

Марианина в катакомбах. — Приготовления к ее смерти. — Ее последнее видение

Со своей добычей старец опустился под землю и, пользуясь обмороком Марианины, поспешно понес ее в подземелье, именуемое им своим дворцом. От холода, царящего в прорытых глубоко под Обсерваторией подземных галереях, куда старец отыскал потайной ход, Марианина очнулась от забытья, завладевшего всем ее существом.

Похититель держал в руке лампу, и в ее слабом свете девушка увидела, в какое жуткое место завлек ее старик. Не зная ничего о существовании парижских катакомб и неожиданно оказавшись в самом их центре, она пришла в ужас. Горы костей, высившиеся по обе стороны от нее в какой-то изощренной последовательности и подобные архивам, собранным самой смертью, вековая тишина, нарушаемая только шагами несущего ее диковинного старца, всем своим видом напоминавшего обитателя могил, — все это способствовало созданию липкой удушливой атмосферы страха, которая высасывала из Марианины последние силы. Она больше не могла сопротивляться уготованной ей участи и покорно следовала за таинственным существом: едва старец заметил, что обморок ее прошел, он тотчас же поставил ее на землю.

Долго шли они молча и, возможно, уже достигли конца катакомб, когда бедная Марианина, собрав остатки сил, остановилась и спросила:

— Куда вы меня ведете?

— В Лувр… Вот, смотри! — И старик указал рукой на свод. — Мы находимся под Сеной. Скоро ты услышишь плеск волн.

— Но зачем мне идти в Лувр?

— Там ты увидишь дворец, где назначили свидание все существующие науки, жилище, где властвуют все имеющиеся в природе силы; если тебе хочется увидеть своего возлюбленного, ты сможешь смотреть на него, сколько тебе угодно; если ты несчастна, ты обретешь утешение…