Столетов

Непрерывные придирки, нападки, клеветнические измышления тяжело действовали на Столетова. Преследуемый чиновниками от науки, видящий охлаждение к нему со стороны многих коллег, испугавшихся, как бы не поплатиться за дружбу со Столетовым, Столетов становится мрачным и нервным. Здоровье его слабеет. Он сразу как-то осунулся, постарел. Много серебряных нитей засверкало на висках. Прежде общительный, он становится замкнутым, почти не показывается на людях. Он уже не ходит в театр и на концерты, его не видят и на факультетских собраниях и на заседаниях ученых обществ. Только с небольшим, тесным кругом ближайших друзей он по-прежнему поддерживает отношения, только в физическую лабораторию он не прекращает ходить, здесь он бывает ежедневно. Здесь друзья — Лебедев, Соколов, Усагин. Только для близких друзей он остается прежним Александром Григорьевичем. С ними он может иной раз и пошутить. В ответ на его шутливое письмо в стихах жена К. Рачинского пишет:

«Я Вам чрезвычайно благодарна за присланное стихотворение. Вы так добры, что подумали о том, чтобы прислать его мне.

Очень мне было приятно его прочесть; правда, оно удачно, очень мила мысль о почетном конвое из детерминантов, они всегда мне казались стройной колонной солдат. Так пахнуло на меня старым студенческим миром от этих стихов, благодарствуйте очень».

Но и в самый мрачный период своей жизни Столетов продолжал работать. Запершись дома, он пишет книгу «Введение в акустику и оптику».

Этот труд Столетова — великолепнейший образец его творчества. Высокая научность, глубина изложения в этой книге гармонично сочетаются с художественностью и популярностью. Этот труд, вышедший в 1895 году, нашел живейший отклик у русской научной общественности. Учитель гимназии С. Ковалевский писал Столетову, посылая ему свою статью:

«Появлением в свет Вашего блестящего произведения «Введение в акустику и оптику» Вы в очень большой степени облегчили тяжелый труд преподавателя в средних учебных заведениях, осветив должным светом, между прочим, и те вопросы, с решением которых должен быть знаком юноша, готовящийся слушать продолжение курса физики в университете или другом высшем учебном заведении. Как слабый знак искренней благодарности, позвольте просить Вас принять прилагаемый при сем мой посильный труд».

Имя Столетова становится известным и за рубежом. Еще в 1892 году П. И. Бахметьев — профессор Софийской Главной школы — писал Столетову: «Ваши заслуги в области науки настолько известны как в России, так и в Европе, что я осмеливаюсь просить Вас прислать Вашу фотографию, которая будет украшением нашей лаборатории и предметом внимания наших студентов».

Замечательно, что Столетову писал революционер, русский политэмигрант, человек, имя которого значилось в «Списке лиц, разыскиваемых по делам департамента полиции». Охранка следила за Порфирием Ивановичем Бахметьевым и за рубежом: он «подлежал привлечению к дознанию по делу о преступных кружках за границей».

Ответ Столетова на письмо Бахметьева стал известен лишь во время подготовки этого издания к печати. Подлинник его письма неожиданно прислала в апреле 1965 года в Москву из Софии внучка профессора Бахметьева — Вера Порфирьевна Бахметьева-Златева. Столетов писал:

«Мне очень лестно Ваше приглашение выслать мою фотографию, и я немедленно приму меры, чтобы исполнить Ваше желание. Мои весьма скромные научные труды, конечно, не заслужили того почета, на который Вы указываете в Вашем письме. Если что может оправдать появление моего портрета в лаборатории Софийской Главной школы, то разве только — мое родство и соименность с человеком, памятным болгарскому народу: известно, что мой брат Н. Г. Столетов был первым организатором и первым предводителем болгарской армии в 1877 году».

С Бахметьевым Столетов, видимо, поддерживал постоянную связь. После выхода в свет своего учебника он посылает его своему другу в Болгарию. Сохранилось письмо Бахметьева, присланное в ответ на этот подарок:

«Сердечно благодарю Вас за присылку Вашего труда «Введение в акустику и оптику». Я и Ваш бывший ученик М. Бочеваров рекомендовали Ваш учебник нашим студентам, как единственно существующий на русском языке — языке, наиболее доступном нашим студентам. В нем систематически проведены принципы волнообразного движения, и если когда-нибудь откроется здесь курс электрооптики, то тогда придется нашим студентам, по Вашему выражению, не разучиваться, а только доучиваться. В сжатой форме в Вашем учебнике находится все существенное и ничего лишнего; также дан простор и самостоятельному мышлению. Поздравляю с изданием такого учебного сочинения…»

Александр Григорьевич находит силы и время на чтение публичных лекций.

«Вчера вечером прочел в своей аудитории публичную лекцию «Успехи цветной фотографии», кажется, успешно и с хорошим сбором (в пользу комитета грамотности и «Общества вспоможения студентам»)», — пишет он Михельсону.

Внимательно следит Столетов и за всем, что происходит в науке. В те годы в науке произошли события, заставившие Столетова насторожиться.