Столичный доктор. Том II

Собрали восемь физиологов. И мы с Сеченовым до полного десятка дополнили. Решили взять по двадцать миллилитров, разделить в центрифуге, а потом приступить к проверке теории. И тут появилась неожиданная трудность. Лаборант решил брать кровь нестерильной иглой!

— Стоять! — закричал я. — Иван Михайлович, что они у вас творят? Про асептику и антисептику не слышали? У нас за такие фокусы любого сотрудника так оштрафуют, что потом год бесплатно работать будет.

Нашлись и стерильные шприцы, и спирт. Просветил ученых, получается. Взяли кровь, разлили по пробиркам, сунули в центрифугу.

— Интересно, для длительного хранения, чтобы предотвратить сворачивание, какие-то консерванты нужны… — начал вслух рассуждать Сеченов, наблюдая за процессом отделения плазмы крови от всего остального.

— А что, цитратом не пользуетесь? — ляпнул я. И только потом подумал, что, наверное, нет, ведь и нужды в консервации крови до сегодня ни у кого не возникало.

— Каким? — оживился Иван Михайлович. — Не читал об этом.

— Натрия. У нас в лаборатории случайно выявили, — я начал сочинять сказку на ходу. — Но насчет концентрации раствора не скажу, не определяли.

Ого, да за мной уже ходит какой-то хлопчик, и всё записывает. Надеюсь, ничего не перепутает, как было в романе, написанном одним врачом.

— Готово, — сказал местный начальник пробирок.

Через пять минут меня обозвали пророком и гением. Опыт удался. Тут же начали подводить теоретическую основу под выявленные три группы. Догадка, в принципе, лежала на поверхности, а сотрудники у Сеченова не глупые. Сейчас быстренько начнут статейки писать один вперед другого. Я с чувством глубокого удовлетворения допил чай, поставил кружку, и бросил корифеям науки новый камень:

— Четыре, не три.

— Что? — повернулся ко мне приземистый и мордатенький молодой человек лет тридцати с чеховской бородкой и в пенсне. В отличие от писателя, ему эти детали солидности не придавали, а делали похожим на комнатную собачку после неудачного груминга.

— Групп, говорю, на одну больше.

— Это почему? — спросил тот же физиолог, при этом почему-то глядя на Сеченова.

— Потому что головой надо думать. Вот вы выявили фактор склеивания один и два. В одной крови только первый, в другой — второй. И есть еще, где и первый, и второй. А где у вас, господа научные работники, та группа, в которой нет ни первого, ни второго?

И зачем я это завел? Да они сами бы обнаружили, не сейчас, так через пару лет. А теперь еще и гениальным физиологом обзовут. А мне ведь только и надо, чтобы сыворотки для определения групп сделали, а уж гемотрансфузией и без них займусь. И станцию переливания сделаю, только не мешайте.

Глава 20

МОСКВА (Вѣдомости), 30-го iюня… Пожарный велосипедъ.

Городская пожарная команда въ Москве, по иницiативѣ своего брандъ-маiора г. Шувалова, ввела у себя новинку, которая, по единодушному знатоковъ пожарнаго дѣла, имѣетъ большую будущность. Это — четырехколесный велосипедъ, приспособленный для трехъ человѣкъ. Построенъ новый пожарный велосипедъ фирмой Юрiй Дреслеръ и К°.

Длина пожарнаго велосипеда равна четыремъ аршинамъ, а ширина — двумъ. Вѣситъ онъ вмѣстѣ съ пожарными принадлежностями десять пудовъ.

Сзади велосипеда устроенъ большой ящикъ, в которомъ лежитъ насосъ длиною въ тридцать саженей, багры и топорики.

Всѣ трое пожарныхъ, работая вмѣстѣ ногами, могут придать пожарному велосипеду скорость въ 33 версты въ часъ.

Большую пользу оказываетъ велосипедъ при горѣнiи сажи и вообще при мелкихъ пожарахъ, когда необходима немедленная пожарная помощь.

Эту заметку в утренних Ведомостях я даже вырезал и сложил себе в папочку. Если можно пожарным, то почему нельзя скоропомощникам? Очень даже можно. Правда, только летом. Потому начинается полгода зимы и все, тушите свет. Для начала, пожалуй, куплю себе такой велосипед. И предложу со мной прокатиться Вике. Девушка как будто что-то почуяла — ходила, заглядывала в глаза. Которые у меня очень-очень честные. Специально тренировал. Но обижать Талль не хотелось — поэтому да, велосипедная прогулка по центру Москвы с задачей фраппировать всех, кого только можно.

Во дворе раздался удар колокола. Это так Ли Хуан сигнализировал всем о начале тренировки. На которую ходил не только я, но и к моему удивлению… еще пара врачей, включая Винокурова-старшего. Число учеников китайца все росло и росло, к преподаванию подключилась внучка Ли — Синцзюань. Она отвечала за стойки, растяжку, работу с мешками. Ставила удары и даже помогала убирать каретный сарай после тренировок. Я настоял на том, чтобы платить ей за уроки — сам китаец брать деньги отказался. Впрочем, Сергей Александрович продолжал вызывать Ли на массаж и платил, как я слышал, очень щедро. Не скупился.