Столичный доктор. Том III (СИ)

И это мне все здорово пригодилось, когда начались пленарные заседания. Германские врачи пошли волной, чуть ли не в очереди стояли. И почти у каждого номерок Ланцета или Deutsches Arzteblatt. Подпиши и еще раз подпиши. Мало автографов — начинаются длинные беседы. А как работает стрептоцид, какая выживаемость при легочной реанимации, а давайте напишем совместную статью… Мне даже обидно стало за Сеченова, который тоже почти во всем участвовал, а его не замечают. Перенаправил часть коллег к нему — пусть отдувается. Но Иван Михайлович оказался ушлым. Показывал на горло, хрипел, отговаривался ангиной. И народ шел обратно ко мне. Вот такая циркуляция немецких медиков в природе.

Перед самым началом заседания, объявился набриолиненный «швабец» из оргкомитета. И огорошил всех новостью о том, что Дер Кайзер выразил желание повторить опыт своего венценосного кузена из России с переливанием царственной крови подданным. Ждите, завтра в полдень. А у меня поезд в Вольфсгартен! Пришлось срочно бежать на почту, отбивать повторную телеграмму — так мол и так, задерживаюсь по независящим обстоятельствам, но буду, как только, так сразу.

Пленарное заседание началось с минуты молчания в честь скончавшегося на днях Пастера. Сам доклад прошел скучно — много вопросов, плюс не очень полезные дискуссии. Основные положения врачам уже были известны по публикациям, большей частью дотошно вникали в детали.

В перерыве между заседаниями, я затребовал у портье адресочек Вильгельма Конрада. Который Рентген. Написал ему письмо в Вюрцбург, где в университете ректорствовал всемирно известный ученый. Так мол и так, российский медик, исследователь болезней ищет встречи для обсуждения целебных эффектов тока в катодной трубке. Публикации на тему пироэлектрические свойства кристаллов уже выходили в физических журналах — я специально заехал в питерскую библиотеку Академии наук и убедился — так что мой интерес не должен был вызвать вопросов. Если Рентген даст добро на встречу, то я попаду в Вюрцбург как раз в момент открытия икс-лучей. И мы сможем сделать первый снимок, например, кистей рук. Только уже не фрау Рентген, дай бог ей здоровья на долгие годы рядом с любящим мужем, а моих. А если не даст добро? Поди, человек он крайне занятой, что ему какой-то российский медик? Тогда план Б. Привлекаю к делу великого князя. Пусть Сергей Александрович поучаствует в организации встречи.

Но на следующий день стало понятно — протекции Романовых не потребуется. Я стал кавалером германского ордена. Вернее, прусского. С самого утра университет был оцеплен полицией, стояли зеваки. К нам заявился на переливание крови кайзер. Сначала в конференц-зале возникла охрана, потом целая толпа разряженных придворных. Впереди, гордо уставив в потолок кончики тараканьих усов, шел Вильгельм. Невысокий, добавить бороду — наш Николай, один в один. Хотя нет. Отличие, и существенное есть — сухая левая рука, которую он прятал за спиной. Из-за плеча Сеченова я присмотрелся к императору, к тому, как он здоровается и общается с врачами. По повадкам — ни разу не мямля. Стальной мужик.

Дошел ход и до меня. Погутентагили, обменялись парой ничего не значащих фраз. Потом я объяснил, как все будет происходить. Через переводчика — уж очень быстрый немецкий был у кайзера. Сама процедура вышла копией переливания с Николаем. Какие-то приближенные гвардейцы в качестве реципиента, куча фотографов.

Вишенкой на торте стало награждение. Нам с Иваном Михайловичем были пожалованы… ордена Короны второго класса. Знак в виде белого эмалированного креста с золотой блямбой посередине и надписью «С Нами Бог» по синему ободочку, и звезда ромбиком. На задней стороне знака — золотой медальон с королевским вензелем из литер «W» и «R». Об этом нам любезно поведал секретарь Вильгельма, который заодно пообещал еще и выдать совместные фотографии по итогам визита. Ну что же… Теперь Рентген мне точно не сможет отказать во встрече. Да и дома можно будет сделать стену почета с «великими мира сего…». Чтобы посетители и визитеры сразу проникались.

* * *

Запил Кузьма. Нет, слуга и раньше закладывал прилично, часто ходил с выхлопом, но как-то держался. Обязанности свои выполнял не за страх, а за совесть, одежда и ботинки всегда была вычищены, исподнее выстирано и выглажено. Не сам конечно, всем этим занимался — горничных гонял и даже освоил кое-какие фразы на немецком. Но немецкий же шнапс сгубил русского человека. Мне следить за Кузьмой времени особенно не было — конференция, доклады, высочайшие визиты. А потом еще и банкеты. Ну как не обмыть орденок? И тут слуга воспользовался оказией, и вошел в штопор. Видать, от ностальгии, не иначе.