Столичный доктор. Том V

К своему удивлению, двадцатого октября, ровно во вторую годовщину судьбоносного скачка во времени, я оказался в Императорской медико-хирургической академии. Ничего, как говорится, не предвещало, спокойно заседали в министерстве, выбивали из Дурново бюджет ведомства. Подходец у нас был хитрый, торговый. Дескать, ладно, на пастеровские станции в губерниях мы скидываемся частным образом — уже поданы документы на регистрацию благотворительного фонда Великой княгини Елизаветы Федотовны, государственных денег сейчас не нужно — их дает сам Баталов и Сергей Александрович (который еще пока об этом и не знает даже). Но дайте хотя бы на работу самого министерства! С чего платить оклады? Дурново сопротивлялся, но вяло, и под конец мы все-таки выбили ассигнования в размере семидесяти тысяч рублей ежемесячно. Нашлись какие-то фонды все-таки.

Но слово было сказано, и пастеровские станции повисли тяжелым грузом на моей персональной совести. Деньги я выделил легко — осенью стрельнули продажи зеленки, стрептоцида и тонометров в Европе, последний транш от Келера был больше миллиона золотых рублей. Документы на фонд тоже не проблема — знакомый стряпчий, который мне разъяснял тонкости патентного права на лекарства, быстро все оформил. Но где брать людей? Из штата министерства никого не выделишь, все при делах. Да и во время перевода из МВД — часть сотрудников разбежалась. Испугались чисток после ареста Назаренко — Зубатов сдержал свое слово и у меня появился кнут, которым можно припугнуть взяточников и нечистоплотных чиновников. Только вот пряника, увы не было.

Небольшая, но дыра в штате образовалась. Очень много чего тянул на себе Семашко, работал за троих. Тем не менее оторвать из минздрава хоть одного человека, которого можно послать с миссией по стране — было невозможно. А надо восемьдесят девять! По числу губерний. А ведь есть еще области — Ферганская, войска Донского, еще какие-то. В каждой должен быть глаз и рука Минздрава. Иначе нам предъявят первую же новую эпидемию и разгонят к чертям собачьим. Это понимал я. Это понимал Склифосовский, который дал мне карт-бланш на любые экстраординарные меры.

Пришел со своей бедой я к Романовскому. Тот возился с микроскопом в лаборатории клиники, времени на мои жалобы у него не было.

— Могу телефонировать насчет тебя начальнику медико-хирургической академии Пашутину — рекрутируешь студентов пятого курса, — пожал плечами Дмитрий Леонидович. — Вот и вся незадача. Я Виктора Васильевича хорошо знаю, не откажет.

— А они захотят рекрутироваться? — поинтересовался я. — Учеба в самом разгаре.

— Если будет оплата…

— Будет.

— И работу в губерниях зачтут за практику, то легко наберешь. Надолго они нужны?

— Ну считай сам. Снять помещение в губернской столице, создать лабораторию…

— Что-то из оборудования мы сможем выделить из «Российского медика». Келера попросишь — думаю, не откажет.

— Отлично! Нанять местных медиков на станцию, обучить лечению сифилиса уколом…

— Ну это не трудное занятие. Поставки раствора серы мы тоже можем организовать.

— Вот и считай. Месяца два.

— До Рождества. Так все складывается. Продлят им обучение на лето и всех делов. А практика уже есть. Телефонировать начальнику?

— Давай.

* * *

— Мы с другом решили сходить на танцульки…

Стоило мне зайти в большую аудиторию в виде амфитеатра — я сразу понял — надо раскачать студентов. Сидят, застыв соляными столбами, глаза оловянные. Так их накрутила местная администрация. Мол, сам Баталов приезжает! Всем сидеть строем и поедать глазами. Дышать по команде. А мне такое не нужно. Требуются энтузиасты, люди, которые будут болеть и гореть за дело. Ну и будущие сотрудники в Минздрав. Без этого тоже никуда — смену надо растить заранее.

— И понравилась нам обоим одна дамочка — я оперся на трибуну лектора, подмигнул первому ряду. Только парни, ни одной девушки в аудитории. Можно и поднять градус.

— Потанцевала она со мной, потом с товарищем. И вечерком ушла с ним. И вот так, господа, я остался с носом. А товарищ… без носа.

Сначала стояла полная тишина. Потом грянул дружный смех. Хохотал, даже начальник академии Пашутин, который стоял в дверях аудитории грозно надзирая за подведомственным контингентом.

— А теперь, господа студенты, давайте поговорим про эпидемию сифилиса.

Я коротко пересказал проблематику, озвучил цифры больных по стране. Нагнал жути — мужчины заражают жен, те рожают мертвых детей. Лица студентов стали напряженными, масштаб бедствия дошел почти до всех.

— Мне нужно сто витязей земли русской, готовых сразиться с этим чудовищем! — закончил на пафосе и увидел, как вытянулось лицо Пашутина. Я ему благоразумно не озвучивал цифры перед началом собрания.

— Два месяца безумно трудной работы, — из меня продолжали бить лозунги. — Вы будете стоять у истоков новых пастеровских станций в губерниях. Оба месяца вам зачтут, как практику. Полторы тысячи рублей оклада каждому по итогам.

Это добило студентов. Хотели все, поднялся лес руки. Все, что мне осталось, это назначить дату собеседований и раздать визитки. Ну и конечно, выдержать почти скандал с начальником.