Столик на троих

– Включите музыку на площади! И погромче! – сказал банкир хозяину ресторана. – Пора заглушить оратора.

Через минуту бравурная громкая мелодия огласила всю площадь. Всю горную долину, всю эту маленькую страну, где люди стояли, молчали и слушали…

Лео пытался перекричать ее, но было тщетно. Тогда он повернулся к Виктору:

– Знаешь, я хотел сначала сделать это для себя и для нее… Вон для той дуры… Потом подумал – для вас тоже и для всех тех, кто скоро подохнет с голоду. Только зачем нам это? Правда, Виктор? – с этими словами он раскрыл тяжелый саквояж. И тут Виктору стало понятно, чем тот занимался все последнее время, и почему его нигде нельзя было найти. Лео поднял над головой пачку новеньких банкнот, развернул ее, размахнулся изо всех сил и метнул в толпу людей.

– Вы хотели этого? Получите!

Он все доставал и доставал новые пачки, и сеял ими с крыши. Музыка оглашала окрестности вокруг, она гремела на всю горную долину, а пестрые бумаги летели, как цветные бабочки, опускаясь на тротуар, попадая в людей, в руки, в их лица. Это уже был целый ливень из цветной мишуры, и теперь она покрывала всю улицу. Вдруг Виктору на мгновение показалось, что он видит в толпе тех двоих – одного в белом одеянии, а другого в черном. Они стояли и, улыбаясь, на него смотрели. А на груди Виктора гордо красовалась надпись – «Посадите меня в тюрьму»…

Банкир еще минуту потоптался, вытер пот с лица и повернулся к Давиду:

– Ты знаешь, что этот парень только что сделал?..

– Что? – тупо спросил полицейский.

– Он обрушил нашу национальную валюту.

Сказал это и пошел прочь. А пестрый серпантин из разрисованных фантиков безнаказанно и весело продолжал кружиться по площади, падая на крыши домов, на землю. Ветер подхватывал эти бумажки и мчал их все дальше и дальше в нескончаемом хороводе, не понимая – что он делает… Да и где ему было понять?…

Давид, наконец, решив, что пришла пора действовать – направил людей на крышу. Лео старался успеть разбросать все из саквояжа, уже отбивался от полицейских пачками цветных купюр. Но двоих нарушителей порядка скрутили, надели наручники и стащили на землю. Потом долго вели через площадь, а люди молча расступались, давая дорогу. Полицейские подталкивали, торопясь закончить свое дело. И наконец, их спустили в подвал дома, где на стене была прибита маленькая, но столь желанная вывеска – «Тюрьма».

40

Солнце село в горах. В камере стало темно. Свет здесь не полагался, хотя было тепло и сыро, а в мисках была еда.

– Почему в мисках? – подумал он. – Хотя, какая разница…

Лео лежал на матрасе и безмятежно спал. У него было лицо нашкодившего ребенка. Он был очень молод. Только теперь Виктор подумал, что ему нет и тридцати. Совсем еще мальчик, такой талантливый, ранимый и настоящий. Как ему удалось сохраниться? Теперь он чувствовал нерушимую связь, дружбу, которая останется между ними навсегда.

Ему было спокойно и хорошо. Там, дома, у него была любимая жена и дочь, а теперь появился друг. Настоящий друг… Вдруг вспомнил о подвале, где когда-то провел несколько дней. Наверное, все подвалы друг на друга похожи. И тот на горе, на глубине сотен метров и этот. Они имели стены, потолки, имели человека, запертого и отрезанного от всего мира, но свободного – потому что, никакие стены не могли ограничить его свободу. Поэтому было спокойно и хорошо…

В окошко постучали. Это была Бетти. Он раскрыл ставни и через металлическую решетку протянул руку. Она взяла ее обеими руками и провела по губам.

– Привет, – подумал он.

– Привет, – молча ответила она.

– Как ты?

– Ничего.

– Ничего – это ничего, – снова подумал он.

– Без тебя ничего, но когда твоя рука со мной – хорошо.

– Хорошо и спокойно, – думал он.

– Я скучаю, – посмотрела на него она.

– Я тоже… Это не навсегда, – ответил он взглядом.

– Люди начали отсюда уходить, – заговорила она. – Не многие, но все же…

– Туда обратно? – спросил он.

– Нет, в горы. Дальше на север. Они хотят найти другие стоянки и жить там. Нас тоже звали, но мы с Сильвией будем ждать тебя.

– Вам нечего есть, – сказал он.

– Ничего, что-нибудь придумаем.

– Когда нас выпустят, можем тоже пойти дальше. Этого ребенка с собой возьмем? – и показал на Лео.

– И его девушку – она хорошая. Она приходила ко мне, просила передать ему, что он дурак и что она его любит. А еще – у них будет ребенок.

Теперь они долго молча смотрели друг на друга.

– Я тебя люблю, – подумал он.

– Я тоже, – ответила взглядом она. – Все будет хорошо?

– Да…

41

Взрывы разорвали на части тишину горной долины. Бомбы рвались со всех сторон. Виктор был оглушен этим грохотом и мог только бросаться на решетку, пытаясь увидеть, что творится наверху. Дома горели и рушились, как игрушечные. Утреннее солнце нещадно слепило глаза, и он не понимал, что происходит. Внезапно, страшный удар сорвал крышу над головой, и открылось голубое небо. Виктор оглянулся. Лео спал, как убитый.

– Тем лучше, здесь безопаснее, – подумал он, выбираясь наружу.