Столица

— Гм… — задумалась я. Надо же, как интересно! А я как-то не обращала на это внимания. Знала только, что нельзя на человека напрямую воздействовать чистой магической энергией (кроме боевых заклятий), но даже не задумывалась почему. — Хорошо, с этим разобрались. Но почему вы мне об этом не сказали раньше, а натравили этих психов?

— Убитых горем родных, — мягко поправил целитель.

— Родных убийцы и заговорщика, — уточнила я.

Целитель вздохнул.

— Сначала вы себя плохо чувствовали, потом… вы себя опять плохо чувствовали. Я как раз шел поговорить с вами, но ня Пинята встретили вас раньше.

— Передайте им, что мне все равно нельзя заниматься магией, так что — увы! Конец пришел их надежде! — позлорадствовала я.

— Вам нельзя заниматься магией, но ваша энергия всегда с вами. Вам нужно только соединить себя и Акима в один энергетический цикл, а мы понемногу будем добавлять исцеляющую энергию и энергию с ауры наиболее подходящего родственника. Вы сильны и сможете перенаправить эту смесь в Акима, забрав лишнее.

Теперь мне стало понятно, почему около палаты братца Левана толпилось столько родственников. Среди них искали наиболее подходящую ауру для помощи этому гаду. Понятие «родственные души» возникло не зря; встретили человека — и вам с ним рядом стало сразу же хорошо — это ваша аура потянулась к его ауре.

— И это все пройдет для меня без последствий?

Целитель замялся.

— Можете не врать, я — дипломированный специалист в трансформации магии. Для меня это тоже просто так не пройдет, верно?

— Вы очень сильны, — повторил целитель. — Ваша энергия чужеродную нейтрализует с легкостью. Возможно, будет немного тошнить.

— Спасибо за познавательную лекцию. Плюньте от моего имени на могилку Акима ня Пиняты.

— Ольгерда…

— Попробуйте меня заставить, — пожала я плечами. — Себя не пожалею, но хуже сделаю.

— Будьте милосердны.

— Милосердие во мне зомби съели. Ничего не осталось. Только шрамы.

Я вернулась в свою палату в совершенно расстроенных чувствах.

— Что случилось? — сразу же заметил мое состояние чуткий Отто.

Я села к нему на кровать и рассказала о последних событиях.

— Вот же гады! — возмутился полугном. — У них вообще совести нет!

— Так-то оно так, но…

— Что тебя гложет?

— Эта «последняя надежда» и все такое. — Я вспомнила, как стояла на коленях графиня ня Пинята, каким полным отчаяния взглядом она на меня смотрела. — Странные родственнички. Им бы радоваться, что Акиму конец приходит, бороться за графское звание, а они его спасти хотят.

— У аристократов проблемы с рождаемостью, — сказал Отто. — Они еще к тому же постоянно между собой скрещивались, чистота крови и прочая ерунда.

— А почему у них проблемы с рождаемостью?

— Эх ты, а еще экзамен по истории государства сдала! Лет двести назад Магический совет по просьбе короля наложил проклятие на всю аристократическую кровь. Потому что плодились они, как кролики, а земли и богатства на всех не хватало. Постоянно воевали, а это королевство ослабляет. Сейчас-то они поумнели, женятся на простых, но этого пока мало, чтобы проклятие разбавить. Хотя мамаша ня Пинята точно из обычных людей — детей двое, а один — вообще сильный маг. У аристократов таких раз-два и обчелся.

Я легла на кровать и задумалась. Вспомнилось, как заболела моя крошечная племянница, а сестра примчалась в Чистяково, потому что провинциальные целители не смогли помочь. Как Дария за неделю похудела на десять килограмм, как осунулось лицо у ее мужа. Тогда мы помогали как могли, а сестра сидела над кроваткой в палате Дома Исцеления и молилась.

— Моя дочь — это моя жизнь, — шептала она.

Что бы я сделала, если бы это Дария упала на колени в том коридоре? Даже зная, что племянница — убийца? Что, если бы она смотрела, как с каждой минутой угасает ее дочь, и знала, что есть возможность ее спасти?

— Даже не думай! — быстро сказал мой лучший друг. — Я вижу, какие мысли у тебя в голове бродят. Даже не думай! Я запрещаю! Его брат тебя убил. Он тебя хотел убить, а ты будешь его спасать? Ты совсем с ума сошла?

— Я не могу так, Отто! — Я вытащила из-под головы подушку и прижала ее к груди, пытаясь решить, что мне делать. — Его мать…

— Его мать так воспитала, что он готов занести меч над невинной девушкой!

Я закусила край подушки, разрываясь между двумя противоречивыми чувствами.

— Ты его спасешь, и он тут же попытается тебя убить!

— Тогда мы сойдемся в честном поединке, и еще неизвестно, на чьей стороне будет сила. А сейчас он…

— Нет, — сказал Отто. — Нет! Я бы его сейчас сам убил, своими руками бы зарезал!

Я встала с кровати.

— Нет! Ола, я тебя прошу! Я тебя умоляю! Его брат! Молот и Наковальня, если бы ты видела себя тогда, после зомби, если бы видела! Ола!

— Я не могу, — прошептала я. — Пусть я пожалею после, но должна сделать это. Я ведь могу. А с силой приходит ответственность.

Отто спрятал лицо в ладонях. Я тихо прикрыла за собой дверь палаты и побрела к Акиму. Идти было тяжело, будто к моим ногам привязали гири. Я гнала от себя воспоминания о Леване, но в груди все дрожало от ненависти.