Столица беглых

Из палаты коллежский советник направился в комнату, ставшую последним прибежищем Ивана Богдановича. Обыскал ее и нашел в двойном дне старого чемодана пятнадцать с лишним тысяч рублей. Куда теперь девать эти деньги? Сыщик подумал и принял решение. Две сотни он вручил сестре-сиделке и попросил скрасить на них оставшиеся Авдотье дни. А остальную сумму положил в карман и поехал по городу. Сначала Лыков посетил городскую Медведниковскую больницу для хроников на Кайской горе. Затем Ивано-Матренинскую детскую больницу на углу Казачьей и Первой Иерусалимской. А закончил на Луговой, в Доме призрения бедных имени Сибирякова. Везде сыщик оставил по пять тысяч. Сказав, что эти средства дарит человек, пожелавший остаться неизвестным…

Глава 22 Последние приключения

Лыков сказал Аулину:

— Хочу знать, кто зарезал моего осведа.

— Зачем? Человека не вернешь.

— Бернард Яковлевич, помогите. Я скоро уеду. Напоследок окажите содействие.

Начальник сыскного отделения крякнул:

— Их столько в городе, кто может ударить человека ножом в спину! Как угадать?

— Гадать как раз не надо. Мне нужен настоящий виновный.

— Я думал внедрить в кавказскую арестантскую среду своего слухача, — осторожно начал коллежский регистратор. — Их там сейчас много, сидят друг у друга на головах. Нового человека не заметят.

— Ну-ка поподробнее.

— А вот, — Бернард Яковлевич выложил на стол папку. — Из Читы к нам пересылают. Он, конечно, дрянь. Но может оказаться полезным.

Лыков взял документы и стал их читать.

Читинское полицейское управление просило поместить в Иркутском тюремном замке срочного арестанта Сергея Печенева. Он получил два года временно-заводских работ за покушение на кражу. Отбывал срок в Читинской тюрьме, где выдал подготовку арестантов к побегу. Спасая доносчика от мести, администрация перевела его в Нерчинскую тюрьму. Там доброволец снова отличился. Он сообщил, что готовится заговор с целью отравить морфием дежурного надзирателя, а затем перебить охрану. Для нападения группа арестантов уже приготовила два револьвера. Печенев во время обыска прошел по корпусу со смотрителем и указал тайник, в котором хранилось оружие.

Ценного осведа перебросили в Сретенскую цинтовку. Он вошел в доверие к сокамерникам и узнал, что трое его соседей сидят под чужими именами. За пустяковую кражу, и скоро будет суд, который выпишет им небольшие сроки. А на самом деле они сбросили в шахту урядника на прииске «Трудный», и по ним плачет виселица.

После такого Печенев не мог сидеть ни в одной тюрьме Забайкалья: арестанты приговорили его к смерти. Он парился в лягавой камере[61] и боялся даже выносить в коридор свою парашу. И читинцы попросили иркутян, чтобы остаток срока слухач досидел у них.

— Отлично, — поддержал мысль коллеги Алексей Николаевич. — Терять ему уже нечего, пусть работает на нас. У парня, видать, талант залезать в душу. Я встречал таких.

— Я тоже, — брезгливо сообщил Аулин. — Но полезные, сукины дети. Заставлю его разузнать о боевиках Нико Ононашвили. Заодно вдруг кто-то проговорится насчет убийства вашего Саблина. В тюрьме всегда все знают.

Печенева посадили в пятнадцатую камеру острога, туда, где сидели подследственные кавказцы. Они приняли новичка настороженно. Однако через три дня молодого вора уже держали за своего. Бандиты разговаривали между собой по-грузински, полагая, что русские их не поймут. Но Печенев вырос в Поти, учился в тифлисской начальной школе. Он многое забыл и большую часть бесед не разбирал. Но освед запоминал некоторые фразы, казавшиеся ему важными. Потом приходил в допросную и записывал их по памяти. Бывший пристав Четвертой части Гургенидзе по просьбе Аулина переводил эти каракули. В большинстве случаев подслушанное оказывалось ерундой. Но несколько важных фактов полиции таким образом удалось узнать.

В частности, бандит Дадиани сказал своим товарищам, что Нико ведет собственное дознание. Он хочет знать, кто его предал. И как фараоны разведали илимский притон. Роль артельщика Полубщикова выяснилась быстро: Гоги Иосишвили ушел ночью к нему на квартиру и пропал. С ним был провокатор Серега Сапер. Потом Гоги нашли мертвым. А Серега участвовал в разгроме Илимска вместе с жандармами. Нико дал команду, и артельщика зарезали. Для этого специально выписали из Селенгинска блатного на мокру[62] по кличке Фикса. Тот жил в городе, а люди Ононашвили повсюду искали изменника. Уже решили, что он сбежал, и Фиксе даже выправили обратный билет. Но вдруг встретили артельщика возле банка, проследили за ним, а потом блатной выполнил заказ…

В другом разговоре тот же Дадиани обмолвился, что Нико велел казнить какого-то Лыкова. Тот приехал из России и сильно мешал «иван иванычу» вести дела. В разгроме Илимска Лыков принял главное участие. За голову приезжего назначена награда в восемь тысяч рублей — огромные для Иркутска деньги. И уже нашлись желающие их заработать.

Аулин получил эти сведения поздно ночью и не стал сообщать их командированному, отложил на утро. Потом оказалось, что эта задержка едва не стоила Лыкову жизни.