Столица на костях. Величие и проклятие Петербурга

Петербург порождает слой умных и активных, но те же самые силы порождают намного более многочисленный слой умственно ущербных, заторможенных, отягощенных неврозами и самой разнообразной психиатрической клиникой. Среди городов России Петербург входит в число наиболее неблагополучных по состоянию здоровья населения: и физического, и психического. А кто сильнее бросается в глаза? Тихий профессор, который незаметно сидит в своем кабинете, или пьяный урод, который мочится в подворотне?

Как и во все времена, в городе сталкиваются разные люди, с разными установками и разным отношением к городу. Я попробую назвать их, без претензий на абсолютную истину и на исчерпание темы.

Случайные петербуржцы

Город рос и захватывал пригородные районы и деревни. Часть людей испытала могучий зов Петербурга, а часть – не испытала. Эти люди даже хотели бы жить в более спокойном, монотонном и более обычном месте.

Другие люди приехали в Петербург на заработки, прижились… но точно так же, если им дать волю – охотно жили бы в месте менее беспокойном и тревожном.

Те и другие охотно поселяются в одном из районов города и мало появляются и в других районах, и в центре. Если они – «служащие», им еще приходится работать в центре. А пролетарий там что забыл? Зачем нужна стрелка Васильевского тому, кто живет и работает в Автово или в Калининском районе? Или в Вырице? Работа – здесь, жилье – здесь, магазины – вокруг их полно.

Что, старый скобарь вдруг возжаждал сокровищ культуры? Если возжаждет – то поедет, но опыт показывает – не едут гораздо чаще. Число людей, формально живущих в Петербурге и никогда не ходивших по Невскому проспекту, оценивается по-разному: от «ничтожной доли процента» до «процентов двадцать». Когда расхождение в цифрах настолько велико, это свидетельствует об одном – никто ничего толком не знает, потому что никто не считал.

Процент тех, кто на Невском бывал, даже не раз, но духовно живет в Автово (или в Малой Вишере, с тем же успехом) – естественно, гораздо больше.

Как назвать этих жителей Петербурга, но не петербуржцев? Автовцы? Еще обидятся, но это ведь вполне точное название. Если мы хотим понимать происходящее, а не жить в мире своих выдумок, надо иметь в виду – в Петербурге живут не только петербуржцы, но и автовцы, калининцы, обуховцы, лахтовцы. Все эти последние – только в самой малой степени потомки жителей пригородных деревень или пролетарских слободок. Это недавние переселенцы в Петербург, которые стали жителем не исторического Санкт-Петербурга, а одного из его пригородов.

Люди среднего класса могут даже работать в центре, но охотнее селятся в районах новостроек: дома новее и комфортнее, всё привычнее.

Выбравшие Петербург

Совсем другой контингент – люди, сознательно выбравшие Петербург местом жительства. Такие были во все времена, но сегодня их особенно много. Человек может и расшириться в родном Пскове, и купить квартиру и в Москве… Ну, пускай в «ближнем Подмосковье» и в Петербурге… И выбирает Петербург, потому что хочет в нем жить. Это уже человек, которого позвал Великий Город.

В Петербурге живут странные полудиаспоры: ярославская, псковская, уральская, новосибирская, ростовская… Не совсем диаспоры – страна-то своя. Но и тянутся к тем, кто имеет похожие бытовые привычки, нравы, кто привык так же воспитывать детей и по тем же рецептам квасить капусту. Земляки чем-то неуловимо ближе.

Роль таких полудиаспор больше, чем иногда кажется. Среди них формируются команды, управляющие весьма заметными секторами экономики, сотрудники фирм и учреждений, группы единомышленников и артели строителей.

Все они любят Петербург и хотят в нем жить. И то, что они делают, часто рассматривают как служение городу. Часть их детей будут уже петербуржцами без всяких оговорок.

Еще оговорюсь – такие люди были во все времена. Мой предок, Николай Спесивцев, пришел в Петербург из тверской деревни, после Освобождения 1861 года. Не знаю, шел ли он именно в Петербург, или просто туда, где лучше платят за работу. Во всяком случае, петербуржцем он не был. После раннего инфаркта прапрадед лег на смоленском кладбище Васильевского острова – но как знать? Может быть, он предпочел бы лежать на сельском погосте своей родной тверской деревни?

Вот в следующем поколении прадеды уже избирались в городскую Думу, преподавали, выполняли задания Докучаева, собирая образцы озерного ила, и писали книги о жизни короедов. Имя Спесивцевых и сегодня известно старым жителям города. Имя не такое громкое, как Бутлеровых или Бехтеревых… но это уже имя петербуржцев.

Такой же путь проделывают сегодня без преувеличения десятки тысяч фамилий.