Столица Российской империи. История Санкт-Петербурга второй половины XVIII века

Тут я осталась совершенно одна с телом императрицы в полутемной горнице, но я не боялась. Взглянув кругом себя, я увидела вдали какую-то картину, которая мне показалась замечательна; я подошла, чтоб ее рассмотреть поближе, оперлась на что-то, перед ней лежащее, — я и не могла сделать иначе. И вдруг из этой массы выскочила голова и закричала: «Что надобно?». Тут я увидала, что это был камергер N.N., который от холода завернулся в свою шубу. Я его успокоила и просила извинения, что потревожила. Он опять завернулся в шубу, а я возвратилась на свое место и стала глядеть на императрицу, лежащую с покрытым лицом. Вдруг я увидела, что покрывало на груди ее стало подниматься как бы дыханием; это показалось мне страшным. Я глядела еще пристальнее, и движение стало еще заметнее. Я пошла прямо к постели, чтоб удостовериться в том, что мне виделось. Пока я стояла над нею, не зная, что мне делать и как в этом случае поступить, зашел доктор и спросил, что я делаю и зачем стою?.. Я ему показала вздымающуюся грудь покойницы и сказала тихо: «Ах, посмотрите, может быть, она жива, какая радость!». Он мне на это сказал: «Это — движение последней влаги!..».

По рассказам современников, на улицах Петербурга происходили весьма трогательные сцены, точно каждый терял нежно любимую мать. Люди всех сословий пешком, в санях и в каретах, встречая своих знакомых, со слезами на глазах, выражали сокрушение о случившемся. Площадь перед дворцом была полна народа. Ночью выпал глубокий снег, к утру настала оттепель и заморосил дождь. Войска шли ко дворцу в лучших нарядах и шляпах с дорогим плюмажем, увязая в глубоком снегу. На Литейной, на Марсовом поле и на других улицах перед казармами стояли аналои со священниками, где войска и приносили присягу.

АЛЕКСАНДРО-НЕВСКАЯ ЛАВРА

Не встанет свеча перед Богом, а встанет душа.

В 1712 г. была заложена, а в марте 1713 г. освящена деревянная церковь во имя Благовещения Пресвятой Богородицы, а рядом с монастырем, по берегу Невы, образовалась так называемая подмонастырская, или Невская, слободка. Образование этой слободки вполне естественно и понятно. При постройке монастыря — который строился очень долго — нужно было большое количество рабочих. Этот рабочий люд и строил себе хибарки как по Черной речке, так и по Неве; затем к рабочим присоединился торговый люд, В этой же местности были найдены большие залежи глины, и здесь появились первые кирпичные заводы. Когда возникла эта слободка, кто был первым жителем, — мы не знаем, но можем руководствоваться различными датами, и, прежде всего, временем основания Александро-Невского монастыря. В журнале Петра I за июль 1710 г. записано: «Государь, будучи в Петербурге, осматривал места, где быть каким строениям и над Невою рекою при С.-Петербурге, на устье речки Черной усмотрел изрядное место, которое называлось Виктори, где указал строить монастырь во имя Святой Троицы и св. Александра Невского и на том месте, в присутствии его, государя, и при нем обретающих министров и генералитета, архимандрит, назначенный в тот монастырь, Феодосий, водрузил крест с таковым написанием: «Во имя Отца и Сына и св. Духа повелением Царского Пресветлого Величества на сем месте имеет создатися монастырь» и была поставлена на том месте часовня». Затем второе указание мы находим в собрании законов 1713 г.: «О продаже кирпичных сараев, построенных от канцелярии каменных дел частным людям, с предоставлением каждому свободы делать кирпичи и продавать по вольной цене».

Название финской деревушки Вихтулы переделали в Викторию, намекая, что именно здесь Александр Невский разбил шведов. Не важно, что в летописи это событие происходит в устье Ижоры-реки, гораздо выше по Неве.

Таким образом, можно допустить, что заселение этой части Невского берега произошло в 1710—1713 гг. К этому выводу приходит и П. Н. Петров, говорящий, что «с учреждением Невского монастыря архимандрит Феодосий, для строительных работ вызвав из приписных к его обители деревень рабочих людей, образовал с пepвого же времени, т. е. никак не позднее 1712 года, подмонастырскую слободу по Неве». А строительные работы предполагались огромные: архитектор Д. Трезини уже составил особый замысловатый план предполагаемого монастыря, основанием которого должен был быть крест. Петр I в 1717 г. утвердил план будущих каменных монастырских построек. План этот был выгравирован, рассылался за границу, раздавался приезжим знатным иностранцам, чтобы они, восхищаясь грандиозностью постройки, прославляли русского царя...