Столица Сибири 2029. Берег монстров

– Не обращайте внимания, – бухтел Виктор, – здесь всегда так было. Как построили дом, ни разу подъезд не ремонтировали… Удивляетесь, что он уцелел? – он подождал на повороте, пока мы поднимемся – мне приходилось волочь на себе Ольгу. – Мы тоже удивляемся, не только вы… Ведь как было дело? – этот мужик, похоже, был любителем поболтать. – Все случилось, если помните, в День города, на 123-ю годовщину этой, блин, сибирской столицы. Я бегал по городу, искал работу…

Он сделал паузу, отдышался. Звучало не очень правдоподобно. Искать работу в разгар праздника? Он тоже решил, что перегнул, смущенно кашлянул.

– В общем, не нашел ничего, выпил с горя со знакомым мужиком – он грузчиком в Желдорэкспедиции трудился. И так толково посидели под грибочками – память просто выключилась. Все вокруг тряслось, падало, а мне казалось, что это меня трясет и колбасит… Ну, всё, думаю, допился. Пора завязывать, весь уже прокеросиненный… В общем, добрался до подъезда – на «автопилоте», как еще? Помню, удивился – дверь нараспашку, люди орут. Поднялся в квартиру, спать завалился… А я один тогда жил, семьи нет, мама давно умерла… Утром просыпаюсь, а тут такая фигня… В окно смотрю и начинаю туго въезжать. Какая-то странная «белочка». Пустыня, блин. Реальная пустыня в гористой местности. Ни «жэдэ», ни жилмассива на Владимировской – а там такой здоровый жилмассив отгрохали… Ну, точно, думаю, допился, пора кончать с этим делом. Во всяком случае, паузу взять. Работу найти, все такое. А потом доходить стало. Ну, то, что электричества нет – это ладно. У меня и раньше его не было – за долги отключили. Воду тоже часто перекрывают. На лоджию выхожу, вверх гляжу – а два этажа надо мной, как корова языком слизала. Я ведь на седьмом живу… То есть тряхнуло капитально, они просто осыпались. Вот так привет, думаю. Влево, вправо смотрю – тоже пусто, все квартиры наизнанку. Весь день задумчивый на лоджии просидел, на город с тоской смотрел, водочку попивал – оставалась заначка… Там люди бегали, уже постреливать начинали… Народ, что выжил, сидеть в квартирах не стал, разбежались, боясь повторных толчков. А я наоборот – опасался первые дни на улицу выходить. А потом как тряхнуло – ну и вылетел. Но нет, обошлось. Соседняя секция обвалилась – все оставшиеся четыре этажа просто рассыпались, как ваза. А моя часть дома стоит как миленькая. До сих пор стоит… Потом веселее стало, Серега подтянулся, тоже весь такой офигевший, с тех пор и кукуем…

– Вы тринадцать лет живете в этом доме, и хоть бы что? – поразилась Ольга.

– Живем, – вздохнул Виктор. – А что прикажете? Куда переезжать? Не склонны мы к перемене мест. Квартира хорошая, что еще нужно, чтобы спокойно встретить старость? Да хорошо здесь, спокойно, в доме есть все необходимое для автономного, так сказать, плавания…

Мы едва добрались до четвертого этажа, как в квартире справа разразился отчаянный визг! Серега встрепенулся, вскинул самострел и убежал. Вернулся через несколько секунд с глумливой ухмылкой.

– Еще одна попалась.

– Мы там капканы ставим – в 232-й, – пояснил Виктор. – В стене пролом, руины лесенкой составлены, вот всякие твари и повадились в гости ходить. Обычная дверь в подъезде их чем-то не устраивает. Пойдемте, полюбуемся.

В растерзанной трехкомнатной квартире, где гуляли сквозняки, взору предстал очередной красавец, угодивший в медвежий капкан, замаскированный мусором. Хищная тварь метровой длины, гладкая, как сарделька, извивалась в стальных тисках. Две передние лапы были смяты и переломаны. У твари была остроносая обтекаемая морда, узкие глаза-щелочки, хорошо развитая прожорливая пасть, которая тряслась и вибрировала как компрессор. Рваные уши волоклись по земле – такое ощущение, что их долго и старательно вытягивали. Увидев людей, животное задергалось, мощно рванулось. Захрустели кости, выворачиваясь из суставов, рвалась кожа. Я не поверил глазам. Животное оторвало собственные передние лапы, обливалось кровью. Но совершить прыжок оно уже не могло. Привстало на задних лапах, визжа как девка, которую насилуют семеро, и треснулось мордой о разбитую книжную полку, из которой торчал ржавый штырь. Хлопнула тетива, спущенная Серегой, животное забилось в смертельной агонии.

– Старая знакомая, – бодро сообщил Виктор. – Постоянно ходит, но умная, зараза, не хочет ловиться. Не могу избавиться от ощущения, что эту кокотку я знал еще до Дня города. Зимой 2016-го соседи снизу завели щенка-таксу – шебутная такая была, вздорная, контролю не поддавалась. Всякий раз хватала меня за пятки, когда я входил в подъезд. Однажды я разозлился, отшвырнул ее ногой. Вот и запомнила, сволочь… Ладно, пойдемте, потом уберем.

– А это что? – робко спросила Ольга, кивая на четыре человеческие ноги, торчащие из дальней комнаты. Две из них были обуты в стоптанные ботинки, две другие – в рваные пляжные шлепанцы. Ольга брезгливо принюхалась – невзирая на сквозняки, в квартире попахивало тленом.