Столкновение

А. Ч.Политический роман, повесть в силу своей огромной популярности имеют колоссальную аудиторию, равную не просто тиражу книг, а значительно его превосходящую, — ведь каждую книгу читает множество людей. И вот, получив такую аудиторию, вы, естественно, получили и возможность воздействовать на умы очень большого числа людей. Что вы в первую очередь стремитесь им дать?

Ю. С.Информацию. Политическая книга, решена ли она в приключенческом или детективном ключе, должна быть максимально приближена к документу. Тяга человечества к информации невероятна. Чем точнее мы следуем за документом, тем мы больше информируем человека. Кстати, хочу заметить, что информация — сложное понятие. Я, например, считаю, что лучше всех проинформировал европейское общественное мнение о судьбе французской женщины XIX века Гюстав Флобер, дав ей имя Эммы Бовари.

Человек должен знать: где, когда, кто? Только тогда мы можем обращаться к его сердцу, совести. Тогда он откликнется. Информированный человек уже не глух и не слеп. Его мозг включен в работу. Поэтому для меня так важен поиск документов, подтверждающих мою гражданскую позицию.

Когда я работал над книгой «Лицом к лицу» — о поисках Янтарной комнаты, произведений русского искусства, похищенных фашистами из нашей страны, — я собрал очень много документальных материалов. Мне помогали западногерманский историк Георг Штайн (недавно трагически погибший), ученый из ГДР Пауль Колер, английский журналист Энтони Тэрри, американский писатель и политик Гаррисон Солсбери, Жорж Сименон — любимый мною человек, добрый и мудрый… Под документами я понимаю не только архивные материалы, но и разговоры. Беседовал я и со Шпеером, которого разыскал и который мне помогал. Да, да, тот самый Альберт Шпеер, бывший министр вооружений и военной промышленности в гитлеровской Германии, лейб-архитектор фюрера, который сказал, что лишь в тюрьме Шпандау, прикоснувшись к русской литературе, он понял меру своей вины перед немецким народом. Была беседа с генералом Вольфом. Карл Вольф — сложная фигура, о нем, кстати, тот же Шпеер мне сказал: «Бойтесь его, он вам лжет. Он не разоружился». Беседа с неразоружившимся лжецом Вольфом — тоже документ.

При работе над этой книгой я нашел 35 страниц машинописи с текстом допросов Бертольта Брехта и Ганса Эйслера в комиссии по расследованию антиамериканской деятельности, которую возглавил пресловутый Дж. Маккарти.

Одни документы вошли в «Лицом к лицу», другие в роман «Аукцион», третьи — в цикл романов «Экспансия». Документы искали себя, свое место в течение восьми лет.

Однажды кто-то из моих друзей-математиков заметил, что раньше пытались найти однозначный ответ на поставленную математическую задачу. А сегодня, в результате появления ЭВМ, смысл научного поиска порой заключается в том, чтобы из одного вопроса сделать десять тысяч вопросов, засадить их в машину и получить вероятные решения. В век НТР стало уже абсолютно невозможно закрывать глаза на что-то одно, отмахнуться от него, а сосредоточиться только на другом. Нужна комплексность, системность, наивысшая диалектичность, я бы сказал. Я и рассматриваю документы не как материал к той или иной книге, а как материал для раздумий, для ассоциаций, а какую форму в конечном итоге примет этот материал — вопрос второй.

А. Ч.Приводимые в текстах романов документы всегда подлинные или же присутствует и авторский вымысел?

Ю. С.Большинство — подлинные. Однако и авторский вымысел имеет место. Я люблю документ и как связующее звено, некое подобие монтажного стыка в кинематографе.

Мне хочется немного поразмышлять о книге Семенова «Лицом к лицу». Ее анализ, как мне кажется, поможет глубже понять суть творческих принципов писателя.

В ней, во-первых, вскрыты механизм и масштабы нацистского грабежа: достаточно лишь перечислить категории тех, с позволения сказать, «коллекций», которые должны были составляться из наворованного: для «высшей школы НСДАП» в Каринтии, для «музея фюрера» в Линце, для «музеев воинов» в Кенигсберге, Потсдаме, Вене, Берлине, и это помимо акций отдельных главарей рейха для пополнения личных коллекций.

Во-вторых, объяснены причины нынешнего сокрытия произведений искусства — прежде всего потребность бывших фашистов и неонацистов в финансовых средствах для возрождения движения.

Показано, наконец, взаимопроникновение преступных сил; писатель сызнова рассекает явление, как и в «Пресс-центре», как и в других своих произведениях, по трем точкам и показывает, сколь плотно сцеплены узлы хищений, как хорошо подогнаны сочленения сокрытия, как слаженно работает механизм заметания следов.