Столкновение

Поток образов захлестнул сознание. Бегущие люди, толстенные анакондоподобные корни, рвущие на куски автомашины. Счастье от осознания себя и обретения партнера-хранителя. Терпкие волны обожания и беззаветной преданности, скорее присущие собакам, а не людям, но… Но как Вадим ни хмурил лоб, играя складками и бровями, никаких фамильяров-псов припомнить не мог. Чей тогда ментальный импульс он принял на едва не сварившиеся от мощи менталиста мозги? Снежка можно не считать, желания у кобеля самые приземленные. Вадим мысленно потянулся к сверкающему каналу эмоциональной связи и ощутил трепет ветра в каждом лепесточке и веточке, игру солнечных зайчиков на… коре и ток воды в капиллярах корней. По открытому каналу к нему потек медовый ручеек силы, моментально заполнивший резерв и подаривший краткое блаженство. У Вадима возникло приятное чувство, будто на грудь к нему взобралась пушистая кошка, которая свернулась уютным клубочком и мурлычет громче трактора. Сразу стало хорошо и спокойно, словно в ласковых объятиях бабушки.

— Вадим, очнись! — Испуганный женский голос вонзился в нирвану подобно керну буровой установки и разрушил радужный внутренний мир вселенского блаженства и спокойствия. Хлесткая пощечина разнесла его на мелкие осколки…

Белов с трудом отодрал веки друг от друга и поразился анимешным ошарашенным глазам Натальи, благо зрение после минутного отдыха вернулось и перестало устраивать безумные пляски цветных клякс. В эмоциональном компоте, который бил из добровольной сиделки, без поллитры или двух разобраться было невозможно.

— И что это было? — гневно спросил пострадавший от рукоприкладства.

— Это я тебя спрашиваю: что это было?! — старательно пряча испуг и беспокойство за вуалью напускного безразличия и гипертрофированного возмущения, рявкнула Наталья.

— Так, стоп, тайм-аут. — Приложив пальцы правой руки к раскрытой ладони левой, Вадим настороженно посмотрел на женщину. — Наташа, без рукоприкладства, пожалуйста. С тактом, с чувством, с расстановкой… повторяю, меня не бить, — рассказываешь причины, из-за которых ты решила изменить геометрию моего лица.

— Еще раз вздумаешь сдохнуть, я твою «геометрию» в девять на двенадцать отформатирую! Понял? — распалялась женщина, от стресса перейдя на язык дворовых разборок.

— Э-э-э… — Вадим принял сидячее положение, теперь его глаза могли служить наглядным пособием для художников-аниматоров из Страны восходящего солнца. — Все-все, видишь, живой я, как Ленин в мавзолее. Живой, успокойся, можешь даже потрогать: теплый я. С чего ты решила, что я помереть собрался?

— С чего решила, с чего решила… — прошипела Наталья. — Предупреждай заранее, когда вдругорядь вздумаешь посереть, побледнеть и перестать дышать. К тому же твоя аура совсем померкла. Навязался, родственничек, на мою голову. Хуже моих спиногрызов. От них-то я знаю чего ожидать, а терпеть твои фортели — увольте. Никаких нервов на тебя не хватит. То мрет он, то оживает. Век бы тебя не видела, оглоеда. Я тут с тобой поседею к вечеру… Хотела по щекам настучать, так изнутри так полыхнул, словно тебе прожектор в зад засунули. Засветился, как новогодняя елка, вот-вот живым пламенем возьмешься. Думала — все, отбегалась, сгорим сейчас к чертям собачьим.

— Поня-ятно… и давно ты, мила моя, ауры видишь? — зацепился за многозначительную оговорку Вадим.

— Со вчерашнего дня, милок, — последовал язвительный ответ.

Наталья демонстративно отвернулась и принялась переплетать косу.

— Цыц, женщина!

— А ремнем?

— Сдаюсь, маленьких бить нельзя.

— То-то, смотри у меня…

Вадим улыбнулся. Короткая пикировка, словно лаялись старшая сестра и младший брат, сняла физически ощущаемое напряжение, повисшее в доме. Был еще один положительный эффект — шутливая перепалка позволила Наталье взять под контроль страхи и переживания, терзавшие ее.

— А серьезно?

— И серьезно и несерьезно, — всплеснула руками женщина.

— Все чудесатее и чудесатее… — Вадим потер глаза, присмотрелся к собеседнице. Потер еще раз: ничего не изменилось. Насыщенная аура, свойственная магам с доброй примесью эльфийской крови, продолжала укутывать женщину. — Иди ты ж, ёкэлэмэнэ, каруш то хар,[21] забодай меня комар… пряздрявляю…

— Без тебя «пряздрявили».

— Ага, и кто? — моментально насторожился Вадим, уловив неслучайность оговорки. — Я его знаю?

— ЕЁ — да, знаешь, — с акцентом на «её» прозвучало в ответ.

— Дайте подумать… — Скинув с ног одеяло, Вадим соскочил с дивана. Удивительно, слабость прошла, будто и не бывало:

— Белобрысая эльфийка! — Указующий перст, словно в обвинительном жесте, завис над переносицей собеседницы. — Я хочу знать подробности! — безапелляционно заявил Белов.

— Присядь, — тяжело вздохнула женщина, перебирая пальцами поясок домашнего платья. — Не маячь перед глазами.