Столкновение

– Если для вас это важно, мистер Райли, я являюсь специальным заместителем министра здравоохранения, – равнодушно поведал дознаватель. И раскрыл папку. – Где-то у меня была эта бумага…

– Козицкий, – с улыбкой произнесла президент. – Хватит разыгрывать спектакль, все слишком взвинчены, чтобы нормально тебя воспринимать.

– Вы не могли бы аргументировать свое предположение? – произнес адмирал. При этом Касатонов отметил, что Емельянова обратилась к блеклому на «ты».

Дознаватель снял наушник и улыбнулся в сторону президента.

– Пассажиры «Чайковского» заболели одновременно.

– И сейчас одновременно умирают! – не сдержался Райли.

– Вы видели кровь? – пробормотал Штерн. – Там полно крови.

– Линкольн докладывал, что испытывает жуткую боль, – добавил Касатонов.

И только Емельянова поняла, что имел в виду блеклый.

– Мы этого не знаем, – прищурилась президент. – Может, умирают, а может, и нет…

– Я просмотрел записи «Сирены», – сообщил Козицкий, глядя себе под ноги. – Между первым закашлявшим кровью и последним потерявшим сознание – это был кадет Вагнер – прошло сто сорок четыре минуты. Мы имеем дело не с эпидемией.

– А с чем? – саркастически осведомился Райли.

– О чем он говорит? – растерялся Штерн.

– Козицкий пытается донести до нас, что эпидемии не начинаются сразу, – объяснил Касатонов, догадавшийся, что имеет в виду блеклый. – Организмы по-разному реагируют на возбудитель болезни: кто-то раньше, кто-то позже, у кого-то и вовсе оказывается иммунитет. А на борту «Чайковского» заболели все и одновременно.

– Что это значит?

– Заражение, – перебил Марка Аллан. – Пришельцы отравили ребят!

– Прививка, – очень спокойно произнес блеклый. – В заражении нет смысла, мистер Райли: чтобы убить пассажиров «Чайковского», инопланетянам было достаточно не брать их на борт.

– Может, они испытывают на них вирус, который планируют запустить на Землю? – высказался Штерн.

– На всех сразу? – осведомился Козицкий, разглядывая колени Касатонова.

– Ну да, – неуверенно ответил Марк. – Почему нет?

– Потому что, если пришельцам не понравятся результаты, на ком проводить испытания в следующий раз? – тихо спросил адмирал.

– А.

Штерн посмотрел на президента, президент улыбалась. Не грустно, как несколько минут назад, а спокойно – она окончательно поверила дознавателю.

– Посмотрим, сбудется ли ваше предсказание, – произнесла Емельянова, заметив взгляд Марка.

Адмирал отметил, что глава государства не сомневается, что предсказание сбудется, и вернулся к привычной форме общения.

– Да, госпожа президент, – склонил голову блеклый и бесцветным, совершенно равнодушным голосом добавил: – Мне самому интересно.

– Как, по-вашему, через сколько часов пассажиры «Чайковского» должны очнуться?

– Я не врач, госпожа президент, я не могу делать подобные предположения.

Райли громко хмыкнул, но промолчал. Касатонов спрятал улыбку. Штерн огляделся, но ничего не понял.

Совещание можно было заканчивать.

– Чем вы сейчас занимаетесь, Козицкий? – поинтересовалась Емельянова.

– Пассажирами, госпожа президент, – ответил дознаватель. – И членами экипажа.

– Все они были тщательно проверены, – недовольно произнес Райли.

Блеклый не стал напоминать директору Vacoom Inc. о Янге, а лишь кивнул:

– Да, мне говорили, – и стал смотреть на рукав пиджака.

– Нашли что-нибудь? – продолжила расспросы президент.

– Пока нет.

– Ты найдешь, – тихо, но очень уверенно сказала Емельянова.

Козицкий раздвинул в усмешке тонкие губы и кивнул:

– Я знаю.

* * *

На совещании Козицкий держался с привычным спокойствием, больше напоминающим безразличие, вел себя подчеркнуто хладнокровно, но душа его разрывалась от сочувствия к детям. Да и к взрослым, если уж на то пошло, которых корчило от боли и рвало кровью. Которые бились в судорогах и чьи стоны смешивались с рычанием. Возможно, они действительно умерли, но даже если так, даже если никто из пассажиров «Чайковского» не вернется домой, дознаватель считал, что обязан докопаться до правды. И поэтому старался быть максимально холодным и отстраненным, не позволял эмоциям и чувствам помешать расследованию, ведь только оно имело значение. Только оно.

И Козицкий выбросил из головы образы окровавленных подростков, полностью сосредоточившись на тех непонятных и подозрительных фактах, которые ему удалось накопить.

Первое: возмущение полей, о котором упоминал Фэн. Следы этого возмущения или взрыва зафиксировали все спутники Земли и Луны, оснащенные соответствующей аппаратурой, но ученые так и не смогли дать ответ, что эти следы означают. В результате недовольный Козицкий определил данный факт в разряд необъяснимых и пока оставил.

Второе: столкновение с инопланетным космическим кораблем. Его дознаватель уверенно назвал случайным, поскольку не мог поверить в шпиона пришельцев, пробравшегося на борт «Чайковского», чтобы в условленной точке космоса встретиться со своими сородичами. Столкновение произошло случайно, других версий быть не может.

Третье: отключение связи и требование «Сирены» занять места в противоперегрузочных коконах, за которым последовал укол снотворного, плюс ее же сообщение о взломе.