Столкновение миров

Шла ночь, Ричард, вновь и вновь обещая обсудить сложившееся положение, вновь и вновь нарушал свое слово. Он не мог обсуждать их уход, говорил, что совершенно не может обсуждать это, только не сейчас, у него снова температура и теперь намного выше, ему кажется, что около сорока, а то и сорока одного градусов. Он сказал, что снова нуждается в сне.

— Ричард, ради всего Святого! — кричал во все горло Джек. — Ты меня подводишь! Я никогда не ожидал от тебя, что ты…

— Не будь дураком, — ответил Ричард, заваливаясь на кровать Альберта. — Я просто заболел, Джек. Ты ведь не думаешь, что я, будучи больным, стану обсуждать с тобой все эти безумные вещи.

— Ричард, ты хочешь, чтобы я ушел и оставил тебя?

Какое-то время Ричард долго и пристально смотрел на Джека.

— Ты не оставишь, — сказал он и снова лег спать.

8

Около девяти часов школа вновь вступила в один из периодов какого-то странного затишья, и Ричард, возможно чувствуя, что его расшатанная психика не будет подвергаться прежним нагрузкам, проснулся и перекинул ноги через кровать. На стенах появились какие-то коричневые пятна, и он неотрывно смотрел на них, пока не увидел приближающегося к нему Джека.

— Я чувствую себя лучше, Джек, — поспешно сказал он. — Но нам на самом деле бесполезно говорить об уходе, сейчас темно, и…

— Этой ночью нам придется уйти, — мрачно сказал Джек. — Им остается только подождать нас. На стенах появляется грибок, и не говори, что ты этого не видишь.

Ричард улыбнулся с выражением невидящей терпимости, которая всегда чуть не сводила Джека с ума. Он любил Ричарда, но с радостью сейчас протаранил бы его головой одну из зараженных грибком стен.

Именно в то мгновение извивающиеся длинные толстые белые черви начали вползать в комнату. Они вываливались из коричневых грибковидных пятен на стенах, словно грибок каким-то непонятным образом порождал их. Они корчились, извивались, наполовину высовываясь из бледно-коричневых пятен, затем шлепались на пол и начинали слепо продвигаться в направлении кровати.

Джеку стало интересно: неужели зрение Ричарда действительно намного ухудшилось по сравнению с тем, каким он его видел в последний раз, или же оно стало ненамного хуже по сравнению с тем, каким он его помнил. Теперь он понял, что был прав во втором случае. Ричард видел достаточно хорошо. Во всяком случае он, конечно, без труда мог разглядеть студенистые штуковины, сыплющиеся со стен. Он вскрикнул и прижался к Джеку с выражением безумного отвращения на лице.

«Черви, Джек! Ох, Иисусе! Черви, черви?»

— С нами все будет в порядке, верно Ричард? — спросил Джек. С неожиданной для себя силой он держал Ричарда, не давая ему сдвинуться с места.

— Мы только подождем до утра, верно? Никаких проблем, верно?

Они выползали, извиваясь, дюжинами, сотнями, толстые, восково-белые, словно переросшие личинки. Некоторые при падении на пол лопались. Остальные же медленно ползли по полу в их направлении.

— Черви, Господи, нам нужно выбраться, нам нужно выб…

— Слава Богу, этот парень наконец-то увидел свет, — проговорил Джек. Левой рукой он повесил за плечи рюкзак, правой рукой схватил Ричарда за локоть и подтолкнул его к двери. Под их ногами расплющивались и с брызгами раздавливались белые черви, больше похожие на слизняков. Теперь они сыпались из коричневых пятен непрерывным потоком. Непристойное, постоянно увеличивающееся нарождение этой мерзости происходило уже по всей комнате Альберта. Поток белых жуков падал из пятен на потолке и, извиваясь, приземлялся на волосы и плечи Джека; насколько мог он старался их стряхивать, волоча за собой визжащего, все сметающего на своем пути, Ричарда.

«По-моему, мы тронулись в путь», — подумал Джек.

Да поможет нам Господь, я действительно думаю, что мы в пути.

9

Они снова были в общей комнате. Как оказалось, Ричард и того хуже представлял, как выбраться из Тейерских владений, чем сам Джек. Джек отлично знал только одно: он не собирается верить в этот обманчивый покой и выходить через какие-либо двери с надписью «Вход в Нельсон Хаус».

Посмотрев влево из широкого окна общей комнаты, Джек увидел приземистое, восьмиугольное кирпичное здание.

— Что это, Ричард?

— А? — Ричард посмотрел на клейкие, медленные потоки грязи, захлестывающие темнеющий четырехугольный двор.

— Маленькое приземистое кирпичное здание. Его с трудом отсюда видно.

— А! Депо.

— Что за депо?

— Само название еще ничего не значит, — сказал Ричард, по-прежнему обеспокоенно глядя на затопляемый грязью двор.

— Как и наш лазарет. Его называют маслобойней, потому что раньше там была настоящая маслобойня и молокозавод. До 1910 года. Традиция, Джек. Это очень важно. Это одна из причин, почему я люблю Тейер.

Джек снова с тоской посмотрел на грязный школьный участок.

— Во всяком случае, это одна из причин, почему я всегда любил.

— Маслобойня, хорошо. Откуда же взялось депо?

Ричард неспешно, с воодушевлением развивал две родственные мысли: «Тейер и Традиция».