Столконовение цивилизаций: крестовые походы, джихад и современность

Сегодня главные иракские чиновники утверждают, что решающее значение имела роковая встреча Саддама с послом США в Багдаде, Эприл Глэспи. Глэспи была удовлетворена сложившейся ситуацией, ей были известны планы Ирака, и она де-факто дала свое разрешение. Когда 2 августа 1990 года армии Саддама вторглись в Кувейт, маленькое государство сдалось без борьбы. Правящая семья ас-Сабах бежала из страны. Если бы Багдад безотлагательно провел выборы и передал власть какой-нибудь ассамблее, он завоевал бы поддержку масс, однако демократические преобразования на повестке дня не стояли. Народу Ирака слишком долго отказывали в демократии, а разрешать ее кувейтцам было слишком опасно.

Тем не менее советский министр иностранных дел Евгений Примаков вел переговоры о сделке с Багдадом, в результате которой иракский военный контингент был бы в одностороннем порядке выведен из Кувейта, однако это соглашение было заблокировано США. Разваливающаяся и ослабевшая Россия обнаружила, что больше не может ни на чем настаивать. В итоге разразилась Война в Заливе. Теперь на Саддама Хусейна, бывшего союзника Вашингтона, Запад поставил клеймо «арабский Гитлер». Западные средства массовой информации подхватили эту идею, а продажные правители отважного маленького Кувейта стали частью пропагандистской атаки на Ирак. Преступлением Саддама стало нарушение суверенитета соседнего государства. Он попрал международное право и Устав Организации Объединённых Наций, что в действительности так и было, поэтому он должен быть публично наказан. Саддам не понял, что нарушать суверенитет можно только Империи, а подражание ей в этом вопросе не поощряется.

Либеральные апологеты Войны в Заливе утверждали, что она необходима, чтобы защитить истинные интересы иракцев. Ее исходом должен был стать демократический режим в Багдаде, пусть даже после ограниченного периода прямого правления Вашингтона. «Империализм, — твердили средства массовой информации, — разгромит “фашизм” и восстановит демократию, а по этой причине он приветствуется». Этот проект надежно контролировался Вашингтоном, и никаких сбоев не должно было быть. Такое патетическое видение мира в последние недели войны разлетелось в прах. Стало ясно, что ни Вашингтон, ни его прихлебатели в Эр-Рияде и данники в странах Персидского залива, не говоря уже о Дамаске и Каире, не заинтересованы в демократии. Серьезнее всего на установление демократии на Ближнем Востоке смотрел Вашингтон, который всегда был крайне заинтересован в том, чтобы «покончить с вьетнамским синдромом» и установить новое равновесие сил в этом регионе, сломав хребет Ираку и убедив, таким образом, Израиль согласиться на перманентный мир и со своими соседями — палестинцами.

Саддаму преподали урок. Его можно было бы сместить, но «иракскую хунту с железными кулаками», по выражению Томаса Фридмана, нужно было оставить у власти.

Без такого режима или подобного ему, рассудили на Западе, Ирак мог бы стать вторым Ливаном, раздираемым на части этническими и религиозными группировками. А что до демократии, то такую мысль нельзя было даже допускать! Нельзя было подарить Ирану сестричку — новую шиитскую республику. Саудовцы и другие государства Залива, так же как и крупные нефтяные компании, не смогли бы этого перенести. После Войны в Заливе, когда Саддам громил народные восстания, Соединенные Штаты и их союзники смотрели на это сквозь пальцы. Взамен они развернули жестокую кампанию, призванную наказать народ Ирака, надеясь, что это отодвигает его к свержению режима. Но западные политики получили противоположный эффект.

23 мая 2000 года британский министр обороны Джефф Хун на вопрос в Палате общин о масштабах англо-американских бомбардировок Ирака ответил:

«С 1 августа 1992 года по 16 декабря 1998 года самолеты Соединенного Королевства сбросили 2,5 тонны артиллерийско-технического оборудования над запрещенной для полетов южной зоной, в среднем по 0,025 тонны в месяц. У нас нет надежных данных о деятельности коалиции в этот период, чтобы сказать, какой процент это составляет. С 20 декабря 1998 года по 17 мая 2000 года британские самолеты сбросили над запрещенными для полетов южными зонами 78 тонн артиллерийско-технического оборудования, в среднем по 5 тонн в месяц, что составляет примерно 20 % от общей активности коалиции в данный период»[66].