Столконовение цивилизаций: крестовые походы, джихад и современность

«Изменениям препятствует не в последнюю очередь то, что существующее положение устраивает богатых землевладельцев, которые доминируют в этом секторе, а также федеральный и провинциальные парламенты. Крупные помещики владеют 4 % пахотных земель и контролируют большую часть ирригационной системы. Оценки независимых агентств, в том числе Всемирного банка, показывают, что они менее продуктивны, что мелкие хозяйства. Они также плохие налогоплательщики, постоянные заемщики и несостоятельные должники»[129].

Последнее предложение является точным описанием министров кабинета в новом правительстве.

Со времени основания страны в 1947 году пакистанская армия сформировала костяк государственного аппарата. Слабость политических институтов, отсутствие буржуазии и доминирование в политике страны сельской элиты — по сути дела, паразитического нароста самого худшего, сорта — придало чрезмерное значение гражданской бюрократии и армии. Поскольку на деле никакого согласия на правление землевладельцев не было, пришлось применять силу как прямо, так и косвенно. Оба института были созданы колониальной властью и сформированы по ее лекалам[130]. Гражданская служба очень быстро погрязла в коррупции, армия продержалась чуть дольше. Создалось впечатление, что, хотя отдельные офицеры могут и не устоять перед взяткой (в конце концов, они всего лишь люди), сам институт остается незапятнанным. Два длительных периода правления военных разрушили этот образ. Семья генерала Айюб-хана во время его правления в 1958–1969 годах невероятно разбогатела, как и некоторые из тех, кто с ним сотрудничал, а с 1977 по 1989 год по крайней мере два командира из армии Зии-уль-Хака стали крупными фигурами в торговле героином и контрабанде оружия. Коррупция более мелкого масштаба распространялась на младший командный состав армии, как скверная раковая опухоль. Генералы сознательно не желали покончить с ней и приняли материалистический подход к этой проблеме. Они осознавали, что необходимо сохранить единство армии. Добычу нельзя было делить поровну, поскольку это могло привести к идее равенства между полковниками и майорами, но в то же время младших офицеров нельзя было лишать некоторой доли средств, поскольку разве не вся армия как целое защищала Пакистан?

Приобретя опыт управления страной, «хаки-элита» начала рассматривать себя как своеобразную армию-партию. В тех редких случаях, когда ей приходилось соглашаться на проведение выборов, быстро сколачивалась организация политического фронта, однако ее правление строго ограничивалось нуждами военных. Гражданское правительство являлось номинальным. Ассигнования на оборону в сменявших друг друга бюджетах оставались прежними, вне зависимости от смены режима. Официальные цифры за последние десять лет, возможно, подвергались интенсивной фальсификации, но они тем не менее давали представление о происходящем. В 1988–1989 годах расходы на оборону в шесть раз превышали ассигнования на образование и здравоохранение. В 1998–1999 годах эта цифра давалась в процентах. Теперь она была примерно в семь раз выше, хотя по соображениям безопасности эти расходы никогда не перечисляются по пунктам. Таким образом, гражданам остается неизвестно, сколько именно и на что именно тратится, не говоря о стратегическом ядерном боезапасе страны. Инфраструктура, требующаяся для обеспечения пятимиллионной армии с двумя броневыми дивизионами, десятками бригад, почти тремя тысячами танков и броневиков для перевозки персонала и т. д., должна быть гигантской. Военно-воздушные силы имеют 400 военных самолетов, которые разбиты на 4 истребительные эскадрильи, а также купленные у Франции и у США ракетные системы. Имеется также сравнительно малочисленный Военно-морской флот: 9 подводных лодок, несколько эсминцев и сторожевых кораблей.