Столконовение цивилизаций: крестовые походы, джихад и современность

Он составил список из восьми основных культур: западная (европейская), конфуцианская, японская, исламская, индуистская, славянско-православная, латиноамериканская и, может быть, африканская. Почему «может быть»? Потому что он не был уверен, что Африка действительно цивилизованна. Символом каждой из этих цивилизаций, сформированных отличной от других системой ценностей, является религия, которая, как заявил Хантингтон, «возможно, стала той главной силой, которая мотивирует и мобилизует людей». Главное разделение пролегало между Западом и остальным миром, потому что только Запад ценил «индивидуализм, либерализм, конституционализм, права человека, равенство, свободу, власть закона, демократию и свободный рынок». По этой причине Запад (читай: Соединенные Штаты) должен быть готов военной силой бороться с угрозами, исходящими от цивилизаций-соперников. Предсказуемо, что двумя самыми грозными противниками Запада являются ислам и конфуцианство (нефтеносные районы и экспорт китайской продукции), и если они когда-нибудь объединятся, то могут стать угрозой существованию коренной (западной) цивилизации. Заключение звучит зловеще: «Мир не един. Цивилизации и объединяют, и разделяют человечество… кровь и вера — вот понятия, при помощи которых люди идентифицируют себя, за родную кровь и веру они сражаются и умирают». Другие фундаменталисты с восторгом согласились бы с этими сантиментами.

Этот простой, однако политически удобный анализ обеспечивает невероятно полезное прикрытие политиканам и идеологам в Вашингтоне и во всем мире. В исламе видят самую большую угрозу, потому что наибольшая часть мировой нефти добывается в Иране, Ираке и Саудовской Аравии. В то время когда Хантингтон писал свое эссе, Исламской Республике Иран было 14 лет, и она считалась враждебной «Великому сатане», социальная, экономическая и военная мощь Ирака все больше и больше размывалась послевоенным конфликтом в Заливе, и только Саудовскую Аравию хранили Небеса, поскольку ее монархию защищали американские войска. «Западная цивилизация» (которую в этом деле поддерживали ее коллеги — конфуцианцы и православные славяне) вынудила погибать медленной смертью, как я упоминал в одной из предыдущих глав, 300000 иракских детей, в то время как альянс либеральных демократов с ваххабитами защищал нефтяные скважины в восточных провинциях Саудовской Аравии.

Чтобы ответить Хантингтону и другим торговцам цивилизациями, нужно учесть два факта. Первый, как я постарался показать в этой книге, состоит в том, что исламский мир в течение более чем тысячи лет вовсе не был монолитным. Социально-культурные различия между сенегальцами, китайцами, индонезийцами, арабами и мусульманами Южной Азии столь же сильны, как и сходство, которое они имеют с немусульманскими членами тех же самых народов, наций и культур. На протяжении последнего века исламский мир ощущал огненное дыхание войн и революций точно так же, как и все остальные сообщества в мире. Семидесятилетняя «война империализмов» — США и СССР — повлияла на каждую отдельную «цивилизацию». Коммунистические партии рождались, росли и получали поддержку масс не только в лютеранской Германии, но и в конфуцианском Китае и мусульманской Индонезии. Только англосаксонская зона, включающая Британию и Северную Америку, сопротивлялась этой «инфекции».

В 1920—1930-е годы в арабском мире, как и Европе, интеллектуалы с равным успехом склонялись в сторону космополитизма просвещенных марксистов и в сторону непросвещенного популизма Муссолини или Гитлера. Либерализм, который считали идеологией Британской империи, был менее популярен. Точно так же обстоят дела и сегодня. Некоторые мусульманские партизаны в Палестине и Чечне читают работы Че Гевары и Во Нгуен Зиапа. Некоторые мусульманские мыслители в начале 1960-х годов, в частности Али Шариати и Сайид Кутб, высоко ценили работы радикального националиста и сторонника Петена Алексиса Карреля, работы которого жадно изучаются сегодня в тренировочных лагерях Французского Национального фронта[144].

Позднее, после Второй мировой войны, Соединенные Штаты поддерживали наиболее реакционные режимы, считая их бастионом борьбы против коммунизма, а также религиозного или светского национализма. Чаще всего это были радикальные исламские фундаменталисты: «Братья-мусульмане» против Насера в Египте, «Масджуми» против Сукарно в Индонезии, «Джамаат-э-Ислами» против Бхутто в Пакистане, а позднее Усама бен Ладен и его друзья против просоветски настроенного коммуниста Наджибуллы. Когда талибы в 1966 году взяли Кабул, то первое, что они сделали, схватили Наджибуллу во временном лагере ООН, где он искал убежища, и убили его. После чего его обнаженное тело с засунутым в рот пенисом и яичками было повешено на всеобщее обозрение, чтобы жители Кабула могли видеть, какую высокую цену должен заплатить любой неверный. И ни один общественно-политический лидер или ведущий писатель Запада, насколько мне известно, не выразил своего мнения по этому поводу. Схватка цивилизаций?