Столыпин

«Я хочу еще сказать, что все те реформы, все то, что только что правительство предложило вашему вниманию, – ведь это не сочинено, мы ничего насильно, механически не хотим внедрять в народное сознание, – все это глубоко национально. Как в России до Петра Великого, так и в послепетровской России местные силы всегда несли служебные государственные повинности. Ведь сословия и те никогда не брали примера с Запада, не боролись с центральной властью, а всегда служили ее целям. Поэтому наши реформы, чтобы быть жизненными, должны черпать свою силу в этих русских национальных началах. Каковы они? В развитии земщины, в развитии, конечно, самоуправления, передачи ему части государственных обязанностей, государственного тягла – и в создании на низах крепких людей земли, которые были бы связаны с государственной властью. Вот наш идеал местного самоуправления, так же как наш идеал наверху – это развитие дарованного государем стране законодательного, нового представительного строя, который должен придать новую силу и новый блеск царской верховной власти… Правительство должно избегать лишних слов, но есть слова, выражающие чувства, от которых в течение столетий усиленно бились сердца русских людей. Эти чувства, эти слова должны быть запечатлены в мыслях и отражаться в делах правителей. Слова эти: неуклонная приверженность к русским историческим началам. Это противовес беспочвенному социализму, это желание, это страстное желание и обновить, и просветить, и возвеличить Родину, в противовес тем людям, которые хотят ее распада. Это, наконец, преданность не на жизнь, а на смерть царю, олицетворяющему Россию! Вот, господа, все, что я хотел сказать. Сказал, что думал и как умел».

По сути, 16 ноября депутаты услышали больше, чем полагалось. Столыпин во втором выступлении говорил уже не как премьер-министр, а как человек, осознающий свое положение последнего защитника империи, как последний римлянин.

В этой открытости были и сила его, и слабость. Он был чересчур героичен для политика капиталистической эпохи.

И буквально на следующий день в Думе случилось событие, вынудившее Столыпина забыть, что он глава правительства, отец шестерых детей, и послать вызов на дуэль.

День начался спокойно. Выступивший первым кадетский лидер П. Н. Милюков старался досадить правительству, но сбивался на мелочи, забывая главное – правительственную декларацию. Потом выступали Сагателян, Пуришкевич – и все было скучно, уже известно. Но вот вышел депутат Родичев.

О том, что случилось потом, было напечатано в газете «Новое время»: