Столыпин

– Вон мой начальник, – оглянулся счастливый отец на Ольгу.

Ворота распахнулись. Открытое ландо вынеслось на простор подъездной дороги.

Столыпин вроде бы хорошо знал своих ближайших сослуживцев, но все-таки подивился расторопности Недреманного ока:

– Когда вы успели, мой вездесущий полковник?

– Пока вы успокаивали Ольгу Борисовну. Телефон – прекрасная штука.

На подъезде к Неве встретился улыбающийся полковник Герасимов:

– От меня не уйдете, Петр Аркадьевич!

Он был при полном полицейском параде, разве что «селедки» не хватало. Ну, да ведь не унтер-городовой, чтоб волочить по земле стальную орясину. Револьвер торчит в заранее расстегнутой кобуре, да, может, и за пазухой запасной есть. Герасимов вышел один из служебной невзрачной кареты, но сквозь зашторенные оконца пяток лиц маячили.

– Ничего не скажешь, прогулка, – нахмурился Столыпин. – В кой-то веки собрался дочку потешить…

– Одно другому не мешает, Петр Аркадьевич. Там все бесформенные. Ничего, если сзади за вами прогуляются?

– Ничего-то ничего… да ничего хорошего!

– Но вы меня ведь от должности не увольняли?

Полковник Герасимов козырнул и тоже без всякой охраны поехал к себе в департамент в попутной пролетке. Его карета потащилась сзади за гнедыми Столыпина. Впрочем, на довольно приличном расстоянии.

– Куда прикажете? – не разгоняя пока лошадей, вынужден был спросить кучер.

– Да уж если ехать, так на Невский. Правда, дочура?

– Правда, – ответила она без особой охоты.

По шестнадцатому году дочка уже соображала: ну какие там прогулки! Только что без колючей проволоки, как на Елагином, а те же полицейские позади.

Однако многолюдность, бесконечная кавалькада дорогих экипажей, все чаще попадавшиеся автомобили, нарядные платья дам и щегольские сюртуки невских бездельников быстро погасили недовольство. Да и льстило дочке, что на нее с интересом поглядывают из встречных ландо и пролеток. По теплому времени почти никто не поднимал брезентовую или кожаную крышу. Каждому хотелось покрасоваться перед симпатичной девушкой, сидящей под рукой важного папаши-генерала. Фамилия Столыпина была у всех на слуху, но в лицо-то его мало кто знал. Генерал, может, даже и не с дочкой, а с любовницей. Разрумянилась Наташа, право, хороша она была… если позабыть, что при сильном порыве встречного ветра нет-нет да и выступала из-под платья затянутая в щегольской ботинок культя.

Довольный ее хорошим настроением отец и сам чуть не сделал ошибки, у памятника Екатерины Великой дочь попросила:

– Па, я никогда не видела обратной стороны…

– Да, да, доча, – соскочил он на тротуар, подавая ей руку.

Наташа уже приспустила на ступеньку более здоровую ножку… и вдруг:

– Па, что мы делаем?!

Хоть и близко стояла Екатерина, но эти десять метров были непреодолимы…

Отец вовремя подхватил дочь своими сильными руками и вознес обратно на кожаные подушки.

– Гони! – велел кучеру.

Пришлось скрепя сердце рассказывать байку про царственную женщину:

– Любила она до старости танцевать. Но перестарался дворцовый сапожник, обтягивая царскую ножку в сладчайший опойковый хром, – мозоль несносная!.. А мазурка-то была уже заранее отдана покорителю Крыма князю Потемкину – как быть?.. В мазурке прыг-скок – да опять на носок, в полнейшей невесомости! Постанывала душа от неизъяснимой боли, но уступить Потемкину Екатерина не могла – отскакала весь положенный круг и только уже на выходе из дворцовой залы рухнула на диванчик, нарочно запнувшись о громадную ножищу своего недогадливого кавалера. Еще и побранив его:

– Ты ведь не на плац-параде, батенька!

Что не сделает женщина, чтобы скрыть какой-либо непорядок в своей экипировке…

Дочка выслушала эту байку с пресерьезным видом:

– Хороший ты, па… только никогда не утешай меня.

Он спохватился, но веселого тона не переменил:

– Не буду, доча, утешать. Спрошу: а не поехать ли нам на взморье?

Тут озадаченно вскинулся на переднем сиденье Недреманное око:

– Но, Петр Аркадьевич, там мы можем нарваться на неприличную публику!..

– Вот и прекрасно. Поучим ее приличиям.

– Поучим, па, поучим! – захлопала в ладоши Наташа. – Я сотню лет не бывала на взморье.

– Ах ты, старушка!.. А там уже будет недалеко и до Елагина. Маман, поди, с ума сходит.

– Ну, пусть немножко сойдет. Мы ж не загуляемся, па?