Столыпин. На пути к великой России

В то же время вопреки питаемым надеждам государя ожидало большое разочарование: министры, лишившиеся в лице Столыпина умелого организатора и координатора министерской работы, либо не справлялись с бурным потоком государственных дел, либо переходили в оппозицию к самодержцу и его семье. Великий князь Дмитрий Павлович в Париже рассказывал секретарю Столыпина А.В. Зеньковскому, как государь в особо трудные моменты внутреннего и внешнего положения России с горечью говорил, что нет среди министров ни одного человека, равного Столыпину, который нашел бы тот правильный путь, при котором можно бы было быть спокойным за будущее России[796].

В отличие от своей предшественницы III Государственной думы, четвертая Дума оказалась с первых дней своей работы скорее оппозиционером, чем сотрудником правительства. При обсуждении правительственной декларации В.Н. Коковцова 15 декабря 1912 г. Дума приняла левым большинством 132 против 78 формулу прогрессистов, которая заканчивалась словами о том, что Государственная дума «приглашает правительство твердо и открыто вступить на путь осуществления начал Манифеста 17 октября и водворения строя законности». «Третья Дума, – отмечает историк Сергей Ольденбург, – таким тоном с властью никогда не говорила. При всем том в новой Думе, – продолжает историк, – не было ни определенного большинства, ни желания вести систематическую борьбу с правительством, тем более что события внешней политики в конце 1912 г. заслонили внутренние конфликты»[797]. В результате Балканской войны уже в ноябре 1912 г. возникла угроза русско-австрийского конфликта со всеми вытекающими отсюда последствиями. В целом ситуация оставалась напряженной вплоть до августа 1913 г. и в течение всего этого тревожного времени значительная часть депутатского корпуса вместе со своим новым спикером М.В. Родзянко призывала верховную власть объявить Турции войну![798]

Естественно, чтобы уравновесить такую неспокойную и политизированную[799] Думу, Государственный совет понемногу начал праветь[800], блокируя радикальные и несвоевременные законодательные инициативы нижней палаты, которая не оставляла попыток перенаправить эволюцию третьеиюньской монархии на путь либерализма[801]. Впрочем, и через такую Думу царь продолжал обустройство страны. 6 апреля 1916 г. Николай II утверждает принятый депутатами долгожданный закон «О государственном подоходном налоге»[802]. В то же время, чтобы поставить обнаглевшую Думу на свое место, бюджет на 1914 г. фактически был утверждён правительством и опубликован не как закон, «одобренный Государственной думой и Государственным советом» (обычная в таких случаях формула), а как документ, подписанный императором и составленный «согласно постановлениям Государственной думы и Государственного совета». В саму же Думу правительство вносило незначительные законопроекты (в 1912–1914 гг. свыше 2 тысяч – т. н. «законодательная вермишель»), в то же время широко практикуя внедумское законодательство[803]. Таким образом, Дума становилась все более слабым помощником в деле укрепления третьеиюньской политической системы.