Столыпин. На пути к великой России

В более широком масштабе демоническая технология была применена в марте 1911 г., когда решался вопрос о введении земств в западных русских губерниях. По просьбе Столыпина Николай II высказал через председателя Госсовета М.Г. Акимова пожелание, чтобы правые поддержали правительственный закон о западных земствах. Госсовет, наполовину назначаемый царем, естественно, должен был послушно реагировать на призыв верховной власти, но многие его члены были крайне возмущены таким «нажимом» премьера. П.Н. Дурново, лидер правой фракции в Госсовете, представил Николаю II записку, в которой тенденциозно, с искажением фактов интерпретировал правительственную политику, обвиняя Столыпина чуть ли не в противогосударственном замысле. Один из противников законопроекта, В.Ф. Трепов, добился царской аудиенции, где убеждал императора в подтасовке премьером состава депутации от западных губерний. Из обвинения Трепова логично вытекал вопрос: неужели и они, члены Госсовета, должны отказаться от личного мнения в угоду политических манипуляций премьера? Государь, всегда щепетильный в нравственных вопросах, ответил, что члены Госсовета могут «голосовать по совести». Вернувшись в Госсовет, Трепов передал слова государя, которые тут же были интерпретированы как право на блокирование законопроекта. 4 марта 1911 г. законопроект в 92 голоса против 68 был отвергнут верхней палатой.

В своем антистолыпинском демарше правые от борьбы идей и теорий перешли к прямой клевете. Трепов, возможно сам кем-то введенный в заблуждение, ввел в заблуждение и государя – у него не было документальных подтверждений фальсификации премьером выборов депутации от западных губерний. «Для Государя, – вспоминала Мария Федоровна, – уже после смерти Столыпина стало ясно, что многие из членов Государственного Совета, выступая против Правительства, и в частности против П.А. Столыпина, думали не об интересах Государства и русского населения в Западном крае, а о том, чтобы нанести личный удар Столыпину»[665].

Тем не менее тогда, в 1911 г., государь совершил оплошность, не сумев разобраться в проблеме, – оплошность, вызванную и заблуждением, и чрезмерной рабочей перегрузкой. В дополнение ко всему в конце зимы 1911 г., как раз накануне мартовского кризиса, тяжело заболел министр иностранных дел С.Д. Сазонов. Понимая, что долгое отсутствие на посту по болезни может вызвать опасный застой во вверенном ему министерстве, Сазонов просит царя об увольнении от должности, но государь отклонил просьбу об отставке. «В выражениях, в которых сквозила его редкая душевная доброта, царь велел министру заниматься только своим здоровьем, а делами министерства займется он сам лично вместе с его заместителем»[666].

1911 г. был вообще тяжелым для императора. В мае уходит в длительный отпуск Столыпин – естественно, Николай берет на себя функции управления правительством, что тут же, кстати, использовали В.Н. Коковцов и А.В. Кривошеин, чтобы, не вступая друг с другом в конфликт, разрешить вопрос о судьбе Крестьянского банка. Коковцов в деликатной форме объяснил царю, что столыпинский проект выделения Крестьянского банка из-под ведомства Минфина ставит его, Коковцова, вне контроля за рублевой массой в стране и в этом случае ему придется подать в отставку. Кривошеин пошел тогда на соглашение с министром финансов, чем вызвал впоследствии упрек от Столыпина в предательстве[667]. В оправдание своего непостоянства Кривошеин признавался Коковцову, что он подпал под влияние Петра Аркадьевича, соблазнившись решить эту проблему в обход Министерства финансов, росчерком царского пера[668]. Однако император, не желая допустить потери Коковцова, на которую тут же среагировали бы банки и Государственная дума, жертвует проектом премьера.

Все эти государственные дела, подмена своих министров, сопровождались для царя еще и заботой о недомогавшей царице. «Мой муж работал как негр целых 7 месяцев, – писала государыня Александра Федоровна 31 мая 1911 г. сестре Виктории, – я же почти все это время была больна»[669].

А между тем 1911 г. продолжал приносить императору все новые испытания. На этот раз лидер правых великий князь Николай Николаевич поставил в двусмысленное положение военного министра генерала Сухомлинова, который был сторонником П.А. Столыпина[670].