Стон березы (сборник)

— Думаю, как в глаза Уваровым смотреть. На днях звонила Нина Федоровна, интересовалась, почему Юра к ним не заходит, при этом открыто намекнула, что пора о будущем наших детей подумать. Вот и подумали. Терять такое родство! В голове не укладывается.

— Он ее не любит, что зря об этом говорить?

— Господи, при чем здесь любовь? — раздраженно произнесла Елизавета Петровна. — Надо о положении в обществе думать, а не о какой-то любви.

— Дорогая, твой сын будет жить не с обществом, а с женою.

Вскинув брови, она надменно посмотрела на него.

— Если бы ты не женился на мне, я бы хотела хоть одним глазом взглянуть на тебя, кем бы ты сейчас был.

— Человеком был бы, — вставая, недовольно ответил Иван Константинович.

Юрий, лежа в постели, вспоминая, как отец упорно допытывался, кто она, усмехнулся. Было неприятно обманывать их, но по-другому он не мог. Правда для них была равносильна взрыву бомбы. Он попытался заснуть, но сон упорно не шел. Встал, сел за журнальный столик, взял лист бумаги и стал писать письмо Диане.

Больше недели прошло с того вечера, когда он был у нее. За это время не раз собирался пойти к ней, но не решался. Он боялся смотреть ей в глаза. В субботний день по графику он вновь остался ответственным. Сидя в кабинете, смотрел по телевизору футбольный матч и с нетерпением поглядывал на стенные часы, ждал полуночи, чтобы пойти к ней. Когда стрелки часов сошлись вместе и начался отсчет нового дня, он встал, надел шинель. Проходя через КПП, с улыбкой посмотрел на молодого солдатика.

— Телевизор работает?

— Так точно, товарищ подполковник!

— У меня к тебе просьба: никому не сообщай, что я в зоне. Хорошо?

Солдат молча кивнул Сазонов через проходной коридор вошел в зону и быстро направился в сторону больницы. Осторожно приоткрыв дверь, заглянул вовнутрь. В коридоре никого не было. Неслышно ступая, он направился в кабинет врача. Возле двери остановился. Сердце учащенно забилось, он тихо постучал. Дверь открылась. Диана, увидев его, побледнела.

— Умоляю вас…

Переступив порог, он закрыл дверь на ключ, подошел к ней.

— Диена, — тихо прошептал он и притянул ее к себе.

Она попыталась оттолкнуть его от себя, но не смогла.

И вновь, как в первый раз, еще с большой страстью, сплелись их тола. О своих чувствах они молчали, за них говорили их губы. Каждый чувствовал неповторимую сладость прикосновения другого.

Перед уходом он вытащил из кармана конверт.

— Я тебе письмо написал.

Диана в ответ, улыбаясь, из ящика стола вытащила исписанные листы и молча протянула ему.

— Спасибо, — тихо произнес он и осторожно повернул ключ.

— Юра, — позвала она.

Он повернулся к ней.

— Что с нами будет?

— Не знаю, но знаю одно: я люблю тебя и счастлив, что встретил. Спокойной ночи.

У себя в кабинете несколько раз перечитал ее письмо. От прочитанного на лбу выступил холодный пот. Отложив письмо в сторону, задумался. То, что она рассказала, потрясло его. На минуту он представил, как те неизвестные насилуют ее в камере. Ему стало не по себе, на лбу выступил пот, стало душно… Расслабив галстук, он подошел к окну, распахнул его и стал жадно глотать морозный воздух. Отойдя от окна, опустился в кресло, задумался. Вспомнил про своего однокашника по юридическому институту. Тот работал в Прокуратуре СССР. Недолго думая, поднял телефонную трубку и набрал его номер в Москве. В трубке долго слышны были только гудки, но Сазонов терпеливо ждал Наконец раздался сонный голос:

— Слушаю.

— Саша, здравствуй!

— Привет, недовольным голосом отозвалась трубка.

— Ты что, не рад моему звонку?

— Кто говорит?

— А ты догадайся!

— Я не собираюсь в четыре утра кроссворды разгадывать, буркнула трубка.

— Саша, ты меня убил. Да это я, Сазонов.

— Юра! — на этот раз в голосе Александра была радость. — Ты в Москве?

— Нет.

— Рассказывай, как жизнь? Шесть лет прошло, как не виделись.

— Жизнь, Саша, бьет ключом. Не знаешь, когда по морде дадут. Жив, здоров, холостяк.

— Как холостяк? Ты же собирался на Наташе жениться

— Пока собирался, она за другого вышла. А у тебя как дела?

— Пока нормально, двое детей, ждем третьего.

— Ну, молодчина, я рад за тебя. Вале передай мое восхищение. Я здорово рад за вас… Саша, ты по-прежнему в прокуратуре?

— Да.

— А должность какая, если не секрет?

— Никакого секрета, помощник четвертого зама генпрокурора. А теперь давай валяй, чувствую, неспроста звонишь.

Сазонов вкратце рассказал про судьбу Дианы.

— Юра, я знаю эту историю, но это нетелефонный разговор. А если честно, то дружеский тебе совет: выброси все это из головы.

— Саша, но она не виновата! Ей надо помочь!

— Юра, я тебе русским языком говорю, это гиблое дело. И если хочешь спать спокойно, не вороши его.

— Саша, а если я приеду к тебе, мы можем что-нибудь предпринять?

— Навряд ли. Нам с тобой в два счета рога обломают… Слушай, а почему эта осужденная тебя так заинтересовала?

— Я начальник женской колонии, вот и поинтересовался ее судьбой.

— Погоди, что-то я не понял. Ты что, всерьез начальник колонии?

— Да.

— Вот это да-а, — протянул Александр. — И стоило ради этой паршивой должности с отличием заканчивать два высших учебных заведения? Ты меня убил.