Стон земли

Первым на допрос привели Волоху, скрученного под окном после не слишком удачного приземления в глубокий сугроб, который бандит умудрился пробить головой почти до земли. Привели его под руки два конвоира и, не очень заботясь о светских приличиях, как мешок, бросили на шаткий стул перед столом майора Лохматого. Сам Волоха идти, кажется, не мог, подгибал под себя ноги и держался за живот. Но опера предполагали, что бандит не лукавит и не симулирует, хотя и с таким поведением задержанных они время от времени сталкивались. Но, видимо, капитан Лончаков был прав в своем диагнозе. Однако врача задержанный не требовал, хотя все же попытался предъявить, с его точки зрения, обоснованные претензии:

– Без адвоката говорить не буду. Не надейтесь.

Оперов своим предупреждением наивный Волоха не особо напугал, заставил только улыбнуться и переглянуться.

– Исходя из оперативной обстановки, – спокойно, и даже слегка позевывая, сообщил майор Лохматый, – мы имеем право допрашивать тебя без адвоката. Если доживешь до завтра, в чем я сомневаюсь, может быть, после обеда повезем тебя в суд, чтобы оформить арест. Там тебе и адвоката выделят. Бесплатного. А мы где тебе найдем его в вечернее время? Даже если пожелаешь золотым песком расплачиваться, никто в метель не поедет адвоката искать. Пешком идти тоже дураков нет.

– Не буду говорить без адвоката, – тем не менее уперся Волоха, скрипя зубами то ли от злости, то ли от боли в животе.

Право Волохи на боль майор Лохматый признавал, сам видел, какой силы удар он получил. А вот права на адвоката признавать не хотел, пока это лишь навредило бы следствию. Адвокаты имеют привычку соваться в дела, которые видеть не должны. А если уж они происходят при них, то должны глаза закрывать, для них самих так лучше. Но такие адвокаты постепенно переводятся, они теперь скандалов ищут, поскольку скандалы приносят им дивиденды в виде новых заказов.

Развивая события по отработанному и давно используемому сценарию, старший лейтенант Супротивников кивком головы дал знак одному из конвоиров, и тот, стоя за спиной сидящего Волохи, привычным движением ноги выбил ножку стула. Этот сломанный стул специально держали для допросов настырных людей, не желающих проявлять приличествующую случаю откровенность и добросердечность. Волоха ахнул, упал и застонал. Конвоир тут же собрал стул, и кулаком вбил шипы в пазы, чтобы он еще какое-то время продержался. После этого Волоху снова подняли и бросили на стул. Но теперь, испытав дополнительную боль после падения, он сидел неуверенно, почти висел задом над стулом, что создавало ему дополнительные неудобства, изнуряющие и склоняющие к откровенности. Лишь бы быстрее закончили допрос!

– Осторожнее дрыгаться надо, – усмехнулся Супротивников. – Теперь вот и за стул с тебя вычтем и за окно, в которое ты вылетел. Хватит твоего золота?

– А допросить тебя по горячим следам, даже не имея под рукой адвоката для твоей защиты, право мы имеем, и допрашивать будем, несмотря на всю твою глупую болтовню, – вмешался майор Лохматый. – Жив будешь, можем еще три дня тебя на этом стуле продержать и допрашивать. Никто нам это не запретит, оперативная необходимость того требует. И плевать мне на твое желание получить адвоката. Когда я решу, что он тебе нужен, тогда и получишь. Я здесь все решаю и всем распоряжаюсь. Запомни это навсегда. И говорить ты у меня будешь, даже если язык себе откусишь, все равно заговоришь. Без языка. Не сможешь говорить, напишешь все, что требуется. Сам напишешь, по собственному желанию. Это, конечно, не будет рассматриваться, как явка с повинной, тем не менее, зачтется следствием как смягчающее вину обстоятельство. Не захочешь говорить или писать, мы позовем командира группы захвата. Ты ему очень понравился, готов тебя еще пару раз ногой достать. Вот он и объяснит, что и в какой графе правильно писать. С любой ноги и с любой руки с удовольствием объяснит…

Майор изучал когда-то специальный курс принудительного гипноза, и иногда у него получалось беседовать с задержанными с помощью введения последних в транс, хотя не всегда. И потому Николай Петрович говорил обычно таким тоном, чтобы обеспечить суггестию [14] . Но до этого, согласно науке, требовалось или достичь с подследственным взаимопонимания, установить раппорт, как говорят сами гипнотизеры, и заставить его расслабиться, или же подавить его волю запугиванием. Второе у Лохматого получалось значительно лучше первого. Но все зависело от контингента, с которым приходилось работать. С некоторыми проще было общаться по-доброму, даже с некоторой долей стеснения. Тогда и они начинали стесняться и сочувствовать оперу.

Лохматый все это знал и не сомневался, что додавит Волоху до того, как тот расстанется с жизнью…