Стоп дуть! Легкомысленные воспоминания

— Борисыч, мои орлы перед выходом в надстройке клапана проверяли по азоту, а там дождь лил. У них все ватники насквозь были. Я после того, как НЭМС аппаратные посмотрел, туда их и приказал повесить, чтобы побыстрее высохли. Ну откуда мне было знать, что комдив туда попрется?

В его словах был резон. По большому счету и по всем инструкциям аппаратные выгородки вскрывались только с разрешения командира корабля, с записью в вахтенном журнале и опечатывались печатями. Но, само собой, и ключи от аппаратных у командира отсека, естественно, были, и умением их открыть без участия центрального поста и не повреждая печати, обладал каждый командир реакторного отсека. И то, что в аппаратной командир отсека шхерил что-то из имущества отсека, ни для кого тайной не было. Просто замордованный проверками не менее всех других, Бузичкин перед смотром забыл убрать ватники, и мы очень глупо попали.

Прозвенела тревога, и в реакторный отсек сразу принесся механик с командиром дивизиона. За ними прилетел старпом с флагманским механиком, после чего эта великолепная четверка устроила мне одному форменный развод на работы. Правда, старпом, выросший до этой высокой должности из минеров, в аппаратную не сунулся, а, повертев головой, не переступая порога, согласился с выводом адмирала, что это бардак, и испарился в направлении носа. Флагманский Ташков, мужчина достойный и не успевший обрасти штабными ракушками, облазил всю аппаратную, констатировал, что если бы не ватники, то все было бы отлично, весело обматерил весь штаб, представителем которого сам и являлся, и побрел курить в курилку. Правда, предварительно он посоветовал мне раньше срока не докладывать о готовности к смотру (что я и сам знал) и находиться постоянно в аппаратной, ибо адмирал такие вещи контролировать любил лично и по связи.

Этого я не знал и несколько расстроился, потому что сидеть здесь все время в мои планы не входило. Механик что-то долго бурчал под нос, но особо не ругался, так как получить по заднице за аппаратную он просто не успел по причине принятия всей тяжести вины лично мной и лично на себя. Потом его вызвал в центральный пост командир, и механик с тем же тихим бормотаньем удалился из отсека, не забыв, правда, предварительно уже более громким и уверенным голосом доложить в центропост, что капитан 3 ранга Белов уже весь в поту и мыле драит крышку реактора. Командир дивизиона по причине недавнего нахождения в должности и еще пионерского возраста в мой адрес вообще высказываться постеснялся, а просто ушел, пожелав мне удачи. Потом прямо с пульта Башмак, судя по голосу, уже приготовившийся расплыться по пультовскому креслу бесформенной лепешкой, сонно и невнятно порекомендовал бросить все и идти в каюту, после чего отключился и больше на связь не выходил. Последним из центрального поста рявкнул командир, больше для проверки моего наличия и очередной отработки командного голоса.

Когда вся эта организационная суета вокруг меня стихла, я еще раз прополз по всей аппаратной и убедился, что убирать и правда совершенно нечего. Пыли, грязи, налетов от воды и отпечатков резиновых тапочек нигде не наблюдалось. Аппаратная, на удивление, была девственно чиста, да и ватники уже давно вынесли и запрятали где-то в глубинах 5-бис отсека, так что на сверкающей титановой палубе не было даже завалящей нитки. Окончательно убедившись, что делать мне тут абсолютно нечего, а сидеть придется довольно долго, я быстренько смотался в каюту и вернулся обратно со вторым томом Стругацких. Сначала я устроился на БП-65, изгнав провинившегося лично передо мной Бузичкина из кресла. Но вскоре сам был вежливо, но твердо выпровожен обратно в аппаратную Бубой (старпомом по БУ), отправленным от греха подальше из центрального поста в отсеки проверять, как в «тревожном» порядке устраняют замечания.

Буба стал «маленьким» старпомом еще полтора года назад, но до сих пор не сдал в штабе Северного флота зачеты на самостоятельное управление кораблем. Вследствие этого прискорбного факта в море Буба ходил «пассажиром», самостоятельно вахт не нес и на каждом выходе вместе с командиром дивизии бывал им морально изнасилован по этому поводу до нервных колик. Командир из-за этого старался лишний раз убрать Бубу с глаз долой из центрального поста, чтобы и самому не получить попутно за компанию. Сам Буба в аппаратную соваться принципиально не хотел, но мой переход в нее проконтролировал лично, после чего отправился проверять кормовые отсеки.