Стоп дуть! Легкомысленные воспоминания

— Тащ, лейтэнант, а шо це за орлы?

Лейтенант, сморщившись, как от зубной боли, процедил сквозь зубы:

— Народный фронт, наверное, бл… Борцы за независимость.

— А что им надо-то? Мы ж свои.

Микола искренне не мог понять, почему их обзывают оккупантами. В их селе тоже были старики, которые называли власть оккупантами, но со слов деда выходило, что семьи этих стариков когда-то были очень богатыми и зажиточными и теперь в них говорила только злость и обида за утерянные богатства. А здесь. Пацаны какие-то. Одеты хорошо, даже с шиком заграничным, что еще надо-то?

Моряки спокойно и не обращая ни на кого внимания уходили, но молодежь, распаляя себя, не отставала и продолжала свой речитатив. И в один момент, видимо, не дождавшись никакой ожидаемой реакции на свое выступление, молодежь изменила тактику, и в спины моряков вместо слов совершенно неожиданно полетели камни. Одному из турбинистов булыжник попал в плечо, лейтенанту Белову «оружие пролетариата» зарядило прямо в спину, а Миколе досталось по голове, слава богу, вскользь, но все же здорово рассадив кожу до крови, моментально потекшей по щеке. На самом деле Ползунку было не столько больно, сколько обидно. За что? Растерявшиеся матросы как-то разом посмотрели на Белова. Лейтенант с перекошенным от боли лицом поднимал с земли фуражку, слетевшую с его головы после попадания камня. Матросы загалдели, перебивая друг друга.

— Тащ лейтенант. Давайте мы их. Нас же много. Козлы. Наваляем.

Белов поправил на голове фуражку и, повернувшись к примолкнувшим демонстрантам, резко, так, как Ползунок еще никогда не слышал, даже не отдал команду, а просто рявкнул:

— Слушай мою команду! Взять несколько человек, кого сможете. Не бить! Сдадим в милицию!

И жаждавшие мести матросы широким фронтом бросились на националистов. Те если и ожидали что-то подобное, все же среагировали с опозданием, когда развившие чуть ли не спринтерскую скорость матросы, зажав ленточки бескозырок в зубах, были уже в нескольких метрах от них. Кто-то сразу попытался отбиться флагом, кто-то бросился наутек, получив пару зуботычин от рассвирепевших матросов, но оказывать более или менее достойное сопротивление никто из них не решился, и уже через минуту все было кончено. В руках матросов с завернутыми за спину руками оказалось четверо «террористов», а остальные, побросав свои знамена, разбежались по близлежащим аллеям. Матросы не особо церемонились с задержанными, и когда их подтащили к лейтенанту, то было заметно, что кулаки североморцев уже прогулялись по их телам. Инцидент не прошел незамеченным, и вокруг начали собираться люди, до этого степенно прогуливавшиеся по парку.

— Позор!

Из толпы зевак начали раздаваться крики:

— Позор! Армия против своего народа! Позор! Вон из Эстонии! Отпустите наших детей!

Но уже оправившийся лейтенант Белов, бегло оглядев кричащую толпу, неожиданно громко и уверенно скомандовал:

— Тихо!!! Граждане, эти молодые люди совершили нападение на военнослужащих срочной службы! Задержанные будут переданы милиции!

Шум немного стих, и прямо из столпившихся людей внезапно нарисовались два милиционера, уверенно подошедших к Белову.

— Капитан Аллик!

— Лейтенант Реэк!

— Лейтенант Белов!

Офицеры представились друг другу, и капитан как старший из милиционеров задал вопрос:

— Ле-е-ейтенант, что ту-ут происходит?

Белов коротко обрисовал ему произошедшее, указав на кровь на лице Ползунка и кучу флагов, собранных матросами.

— Та-ак… хо-о-орошо. От-тпустите их. — попросил капитан, указывая на задержанных подростков.

Матросы посмотрели на Белова. Тот кивнул. Матросы разжали руки, и освобожденные, потирая занемевшие конечности, начали как-то боком перемещаться за спины милиционеров.

— Идите дет-т-ти. Идите дом-мой…

Капитан махнул рукой в направлении столпившихся людей. Молодые националисты недолго думая подхватили свои валявшиеся флаги и, растопырив напоказ пальцы жестом «виктория», выкрикивая что-то на эстонском, растворились в толпе. Матросы, видя такую картину, начали недовольно переговариваться, а Белов, шагнув вплотную к капитану и еле сдерживая себя, спросил того:

— Капитан, это что за дела?! Почему вы их отпустили?

Капитан с непроницаемым лицом как-то не к месту козырнул и крайне официально произнес:

— То-овари-ищ лейтена-а-ант! Я вы-ы-ынужден задержать это-о-ого матрос-с-са. Он участвовал-л-л в избиении школьников.

И палец капитана указал на Миколу, единственного матроса, на лице которого были следы крови. Офонаревший от услышанного Микола боковым зрением увидел, как из примолкшей толпы к ним выдвигаются еще два милиционера, но уже с дубинками в руках.

— Капитан, вы что сдурели?! Никого вы не задержите! Не имеете права! Нас может задержать только комендантский патруль! Только.

Милиционеры, подходившие сбоку, схватили Миколу за руки и попытались завернуть их ему за спину. Микола, который мог одним движением своих плеч опрокинуть их на землю, никак не ожидал такой прыти от эстонских блюстителей правопорядка и неожиданно дал слабину, позволив повиснуть им у себя на руках.