Стоп. Снято! Фотограф СССР. Том 2

Жених на вид почти трезв, но морально подавлен.

— Пацан подошёл какой-то, — рассказывает он, — мелкий шкет, незнакомый… Попросил Танюху на улицу выйти… мол, поздравить её хотят… а зайти стесняются… я подумал, может, из соседей кто…

— Да кто из них стесняется? — накидывается на него свежеиспечённая тёща, — ты на них сам погляди!

Она тычет рукой на столы, за которыми выпивает и дремлет совершенно разномастный народ. Стеснением здешние соседи явно не страдают.

Анатолий от её крика втягивает голову в плечи.

— Думаю, это шутка какая-то… — бормочет он, — гости пошутили… на свадьбах же всегда невест воруют…

На шутку происходящее похоже всё меньше. В краже невесты никто не признаётся. Условий свидетелям не выдвигает, танцевать или пить в качестве выкупа от них не требует.

— Он и украл! — тычет в меня пальцем тётка с тремя подбородками и ярко-красными бусами под ними.

— Я?! — изумляюсь такому предположению.

— Курей кормлю вчерась под вечер, — рассказывает она, — смотрю, к Таньке в окно кто-то лезет. А сейчас вижу — точно он! Я штаны евонные запомнила! У наших таких ни у кого нет!

На мне скрещиваются недобрые взгляды. Гости ощутимо сдвигают плечи и я чувствую себя словно в ловушке.

— Не мог он! — заявляет Натаха!

— Почему это не мог?! — тычет в меня пальцем жених.

Идея того, что кто-то за день до свадьбы лазал в окошко к его ненаглядной, Анатолию чрезвычайно не нравится.

— Я с ним… я его… — Натаха теряется, — видела его… он один был…

— Где был?! — встревает Димон.

У него заплетаются и ноги, и язык, но мысль он ухватывает цепко. Натаха смотрит на меня виновато, но я и сам понимаю, что наше алиби не стоит выеденного яйца.

— Я всё видел! — проталкивается Женёк. — Мы тут с Олей в сторонку отходили… она мне достопримечательности показывала… — он слегка краснеет, — и тут гляжу, невеста идёт…

Женька держит за руку остроносая, довольно симпатичная девица. Вид у неё, как и у Женьки, растрёпанный и довольный.

— Я — Юля, — сообщает она.

Неугомонная натура моего приятеля помогает восстановить ход событий. Выясняется, что невеста отошла поговорить на соседнюю улицу с незнакомым парнем. Сначала беседовали мирно, потом на повышенных тонах, а в итоге парень запихнул невесту в УАЗ-буханку, следом запрыгнул сам и скрылся в неизвестном направлении.

— Может, он врёт?! — говорит Димон, — Может, они оба с фотографом заодно?!

— Димочка, ну что ты такое городишь?! — наседает на него Натаха, умудряясь при этом мне подмигивать. — На уважаемого человека напраслину возводишь. Вон и Юлька видела, как Танюху увезли…

Длинноносая меланхолично кивает.

— Может, и её подговорили, — бурчит Димон, но его уже не слушают.

Жених от волнения раздувает ноздри. С него слетает растерянность, словно до этого момента он только притворялся рохлей.

— Парень выглядел как? — спрашивает он.

— Высокий, черноволосый, кучерявый… — вспоминает Женёк, — на свадьбе я его не видел.

Я вижу, как мрачнеет мать невесты, словно это описание ей кого-то напоминает. А вот жениху оно, похоже, ни о чём не говорит.

— Номер заметил? — продолжает Анатолий.

— Тряпкой был замотан… Светло-серая, переднее крыло помято и слева стоп-сигнал не горит.

— На турбазовскую похожа была, — говорит кто-то, — там похожая буханка в хозяйстве есть.

— У той все фары горят, — возражают ему, — а такая без фары на маслозаводе.

— Так у той крыло не помятое…

— Так может помяли?

— А, может, фара перегорела!

— Надо ехать, — решительно говорит Анатолий.

— Куда ты попрёшься? — заступает ему дорогу Авдеева.

— На маслозавод! А потом на турбазу!

— Я машины отпустила, на чём вы поедете? — спорит тёща, — у деда Макара мерина запряжёте?!

— Пешком пойдём! — рвётся в бой жених.

— Вы тут пьяные всё, устроите там драку, потом позора не оберёшься. Лучше я сейчас в милицию позвоню.

— Вам что важнее, — кипятится жених, — позор или собственная дочь?!

— Если тряпкой замотан, то это неспроста, — гудит толпа.

— В милицию надо…

— Да пока они спохватятся, Таньку уже увезут…

— Куда увезут-то?

— Известно куда… На Кавказ… это на Кавказе невест воруют…

— Да нахрен она там сдалась? Что у них своих мало?

— У них свои — страшные… а Танька у нас красавица… Еще и блондинка… они, говорят, по-блондинкам с ума сходят…

— Ой верно… знала я одного грузина… горячий был… правда потом евреем оказался…

— А правда что у них?.. Ой срамота-то какая…

— ТИХО ВСЕ!!! — орёт жених, — Пацаны, кто со мной?!

— Толян, ща мы им глаза на жопу натянем! — ревёт Димон.

Что-то вертится у меня в голове. «Украсть тебя пришёл…», «влюблённый джигит…». Аккуратно подхватываю под руку Авдееву-старшую.

— В чём дело?! — кипятится она. — Что ты себе позволяешь?! Ты что не видишь, что не до тебя сейчас?!

— У меня есть к вам разговор, — отвечаю со всей возможной убедительностью, — и в наших общих интересах, чтобы его никто не слышал.

Вокруг такой шум, что на нас никто не обращает особого внимания. Жених агитирует гостей на «Крестовый поход» в поисках невесты, и толпа все более впечатляется его доводами. Самые деятельные уже примериваются к штакетинам школьного забора, чтобы не идти с пустыми руками.