Стопы благовестника

— Павлов Василий Гурьевич виновен в совершений двух преступлений: кощунстве над православной верой и пропаганде баптизма, — читал председательствующий. — Павлов перевел с английского языка брошюру проповедника Сперджена "Возрождение через крещение", в которой автор кощунственно глумился над таинством крещения православной церкви. Павлов издал эту брошюру с целью распространения в России. Я привожу кощунственный текст из данного сочинения: "Мы признаем, что никто не спасается крещением, ибо спасение по учению Христа не зависит от обрядов. Такая религия кажется мне механической и стоит наравне с молитвенными ветряными мельницами в Тибете или же хождением вверх и вниз по ступеням Пилатовой лестницы в Риме, как это делал Лютер во дни своего неведения. Я могу понять простого, безграмотного мужика, который все это проделывает по команде священника и на глазах дворянина. Я даже могу понять людей, которые делали это на заре реформации, но я не могу понять добродетельных, благочестивых людей, стоящих у купели для того, чтобы оскорблять Всемилостивого Отца обетами и обещаниями"… Обвинение Павлова в пропаганде подтверждается тем, что на титульном листе помещено объявление: "Продается при редакции журнала "Баптист", Одесса, Манежная, 24".

— Подсудимый, признаете ли Вы себя виновным в сих преступлениях?

-~

Нет, не признаю, — кратко ответил Павлов.

— Прошу прочитать всю1 брошюру вслух, — заявил адвокат Тиктин.

Просьбу уважили. Председательствующий дочитал книгу до конца. Мысли самобытного проповедника овладели вниманием всех участников судебного процесса. "Какое нам дело до английский и папской религии? Стоит ли затевать суд из-за этого?" – перешептывались меж собой присутствовавшие.
После перерыва прозвучала речь прокурора.

— Павлов несомненно виновен, — говорил он. — Как мог русский гражданин перевести брошюру, в которой кощунственно порицается таинство православной и католической церкви? Как русские люди, мы обязаны защищать все догматы православной церкви. Здесь есть миссионер Кальнев. Пусть он как эксперт подтвердит правомерность моих слов.

Кальнев выступал сбивчиво, путано, ему наперебой задавали вопросы: что это за мельница в Тибете? Когда баптизм появился в России? Признает ли православная церковь реформаторское крещение? Обстоятельных ответов от миссионера не услышали, Кальнев настойчиво твердил одно и то же: таинства церкви неприкосновенны и никто их оспаривать не может.
Адвокат Павлова Тиктин страстно защищал своего подопечного.

— Неужели вы не видите, что содержание брошюры носит не кощунственный, а полемический характер, — доказывал он. — Совершить кощунство — значит зло надругаться над какой-либо религией, но это свойственно человеку неверующему, тогда как брошюра написана человеком, глубоко верующим в Господа. Мы слышали в обвинительном акте вырванные из текста отдельные выражения, Намекающие вроде бы на кощунство. Но; когда прочитали всю книгу, то услышали интересное и поучительное свидетельство глубоко верующего человека.

— Никто, лишь Иисус может помочь беспомощному грешнику, — с горячим пафосом прочитал абзац Тиктин. — Взгляд на Распятого дает жизнь, в этом взгляде жизнь для нас. Всякий из нас, кто может веровать в великую любовь Божию к человеку во Христе Иисусе, будет спасен! Любой здравомыслящий человек понимает, что долг каждого священника или проповедника к какой бы религии он ни принадлежал — защищать свое вероучение и утверждать свою паству в этом. Посему, можно ли обвинять Павлова как наставника баптистов в том, что он воспитывает паству в духе баптистского мировоззрения? Я надеюсь, что присяжные заседатели виновным Павлова не сочтут.

— Подсудимый, Вам предоставляется последнее слово, — сухо произнес председательствующий.

— Брошюра была напечатана пять лет назад в журнале "Баптист" в двух номерах подряд и цензура ее пропустила, — неторопливо, без волнения заговорил Павлов. — Тогда по просьбе верующих я напечатал проповедь Сперджена отдельной книгой, цензурных запретов опять же не было. Брошюра адресована нашим христианам, а мы убеждены в правильности баптистского вероучения. Я сказал все, а теперь в вашей совести осудить меня или оправдать.