Сторан

В общем, тут существовало множество нюансов, которые все же придется обсудить сперва со Странником, а потом с Ледивой. А если не получится с супругой, то возможно шансы будут у детей. Ведь их сущность наполовину унаследованы от меня.

Мысли о семье напомнили связанную с ней загадку, которая уже некоторое время мучила даже Странника. Загадка была связана с Натой. Как-то я попросил друга, чтобы он в своих бестелесных путешествиях попытался найти родню моей матери. Все же интересно, откуда она появилась вблизи нашей деревни. Странник пообещал и словно бы, как мне показалось, забыл о моей просьбе. Потом я и сам забыл о ней. И вот, спустя какое-то время он явился с озабоченно-заинтересованным настроением и поведал загадочную информацию. Оказывается мой друг действительно искал родственников Наты, определяя их по каким-то антропологическим меркам. К его удивлению таковых не нашлось не только вблизи той местности, где находилось родное селение моей оболочки, но и среди всех остальных сторов. Сей факт породил у Странника азарт. Он прочесал земли халков и тельгов, Результат нулевой. Уже без особой надежды прочесал племена сартуков. Поразмыслив, отправился проверять острова, допуская, что Ната может оказаться дочерью одного из жрецов. Но жрецы оказались невинны. Да и как им согрешить, ежели женщины на острова категорически не допускались. Теперь узнать секрет Наты стало для Странника делом принципа. Гонимый азартом, он даже не поставил меня в известность, когда попытался проникнуть в оболочку женщины, надеясь взять под контроль ее сущность и выяснить секрет ее происхождения. Разумеется, Странник действовал не так грубо, как некогда вселившийся в мое тело Создатель. Однако напоролся на неожиданную непреодолимую преграду. То есть, абсолютно непреодолимую. Нет, никакого сопротивления его действиям не было. Перед Странником стояла абсолютная несокрушимая подавляющая стена. За всю вечность своего скитания по мирам, он еще ни разу не сталкивался с таким явлением. И сейчас почувствовал себя муравьем, на пути которого высилась отвесная скала. Повинуясь инстинктивному страху, мой друг отскочил от ментальной скалы и затаился, пытаясь понять, не заметило ли его муравьиную сущность это скало подобное нечто. Но скала осталась скалой, и Странник поспешил убраться прочь.

Явившись ко мне, он ошарашил меня данной информацией, словно пыльным мешком. Подождав, пока осядет вихрь взметнувшихся мыслей, я хотел немедленно отправиться к матери для прояснения вопроса. Однако Странник вцепился в меня и принялся настойчиво требовать повременить с этой затеей. Он не мог объяснить толком, что заставляло его держаться на расстоянии от сущности Наты, но то, что ее оболочкой владеет нечто могущественное, ранее ему не известное, мой друг не сомневался. Его, мягко выражаясь, настороженность передалась и мне. Я больше не рвался к откровенному разговору с Натой. Но теперь ее присутствие вызывало во мне дискомфорт. Поневоле мои контакты с родителями сократились до минимума. При всем при этом в моем сознании никак не складывались внешняя беззащитность немой женщины, в глазах которой читался откровенный ужас при каждой встрече даже с одомашненными стахами, и та мощь, которая по словам Странника, скрывалась за ее сущностью. С тех пор мой друг старательно обходил эту тему, благодаря чему мои отношения к матери вернулись почти в прежнее русло. Но иной раз, например, как сейчас, червячок беспокойного любопытства выползал и начинал подтачивать стопочку уже улегшихся мыслей…

— Леег, ты уснул, что ли? — оборвал течение мыслей возглас Ледивы.

— А? — встрепенулся я, только теперь сообразив, что до меня пытаются докричаться Ванька с Машкой. — Извините, задумался.

— Пап, пап, а мы пойдем вечером в парк кататься на гиратах?

— Если мама отпустит, — перевел я стрелки на супругу.

Повозка уже катила по мостовой одной из городских слобод. Здесь все говорило о приближающемся празднике. Между рядами ажурных фонарей со спящими дневным сном фиалами тянулись разноцветные гирлянды из шарообразных семян болотного вьюнка. Заборы и фасады домов слепили глаз свежей краской. Аккуратно подстриженные кустики дождевика покрылись пирамидками готовых вот-вот распуститься бутонов. Но народ на улицах практически отсутствовал. Праздники еще не начались, а рабочий день в самом разгаре. Детвора тоже в садах и школах.

Впрочем, такое безлюдье днем царит только на окраинах. За окружающей холм крепостной стеной улицы всегда полны куда-то спешащих горожан и прогуливающихся с неспешным любопытством гостей Вавилона. Потому-то мой дом находится не в центре, а у самой стены недалеко от северных ворот.